Лень родителей меня просто убивала… Лучше будут пихать в себя горсти таблеток, а после работы лежать на диване и питаться мусором, который их убивает, чем поднимут свои толстые задницы и займутся уже своей жизнью! Это к вопросу ответственности.
Если бы у меня был ребенок, я бы сделал всё возможное для того, чтобы он нормально питался, рос здоровым. Уделял бы ему внимание… И это уже про любовь, которой я от своих родителей никогда не чувствовал!
В моем стремлении похудеть и вести здоровый образ жизни меня поддерживала только бабушка. Очень часто повторяла: «Ты не Тюлиньков, ты Алпатов, я по породе вижу!» Алпатов — девичья фамилия моей матери. Однажды я решил: а почему бы мне им не стать? И отрезал от себя всё, что связывало меня с тюленьей жизнью.
И вот он — результат. Снежок даже после длительной беседы не видит во мне рохлю, с которым была знакома в школе.
Общаясь с ней сегодня, я сделал очень интересное для себя открытие: я не хочу ее увольнять. Я ее просто хочу! Можно прямо на этом самом столе, куда она поставила поднос с мороженым.
До безумия хотел ее в школе… Даже после того, что она со мной сделала. Ненавидел себя за это чувство и отчаянно ее желал. Но то, что не получилось у Тюленя, вполне может выйти у Игоря Викторовича Алпатова.
«А поматрошу-ка я тебя, моя дорогая, а потом… брошу, как водится. Тоже весьма достойная месть, только с пользой, по крайней мере лично для меня. Это собьет с тебя спесь… Научит жизни!»
Глава 17. Сам себе детектив
Роман
Гребаная, гребаная скалка!
Это же надо так ей расфигачить мой «мерседес»! И хватило же силенок…
В сервисе, как назло, очередь, да и сам ремонт влетит мне в копеечку. В общем опаздываю на работу весьма прилично. А когда заявляюсь, Снежаны даже нет на кухне.
— Где моя жена? — рычу на сушефа.
— Понесла десерт Игорю Викторовичу! — рапортует он.
— Почему она, что за бред?
— Спецзаказ, босс хотел проверить нового кондитера…
— А-а-а, понятно!
Этот еще… перфекционист хренов! В его идеальном ресторане должны работать исключительно идеальные сотрудники.
Прямо физически чувствую недовольство кухни, возникшее после того, как я справился о местонахождении жены. Ну конечно, эти курицы в поварских колпаках теперь, наверное, только и делают, что скрипят зубами от злости, ведь моя жена оказалась малость не такой, какой я ее описывал.
«Вот же пакость, я их тут несколько лет собирал, теперь, скорее всего. придется менять…»
Не так-то просто подобрать симпатичных поварих, которые согласны периодически с тобой спать без обязательств. И всё же я бы послал к такой-то матери их всех при условии, что Снежана вернется домой. Сотрудников можно и новых набрать, а вот жена… Жена — это важно! Тем более такая, как моя. Пять лет она сидела тихо-мирно, зато сейчас отыгрывается по полной.
За последние сутки я окончательно понял, что без нее полный швах. Она мне дома в каждой комнате мерещится, ассоциируется с тем местом, а свой дом я люблю. Я по ней скучаю, я ее хочу! Она должна вернуться!
В принципе, у меня неплохие шансы. Реши новоявленная бунтарка бросить меня насовсем, не стала бы устраиваться в здешний ресторан. Зачем бы еще ей было нужно сюда устраиваться, кроме как помириться. Наверное, хочет за мной следить. Теперь я у нее на виду, однако и она у меня на виду тоже, что само по себе огромный плюс. Хорошо, что я ее сгоряча не уволил!
Ничего, вода камень точит, потихоньку, помаленьку она меня простит. Но сначала придется унизиться, немного поваляться в ногах. Обидно лишь, что напряжение на работе теперь не сбросишь, а я без этого как обезьяна без банана.
С этими мыслями иду к холодильнику, чтобы взять бутылку минеральной воды. Взгляд цепляется за прозрачный контейнер с разноцветными брикетами. Открываю и замираю, узнав блюдо — Снежана так оформляет мороженое. Оно у нее получается вкусное, нежное, какое-то родное, что ли.
Который день скучаю по стряпне жены. Недолго думая, беру ложку отковыриваю кусочек у красного брикета, отправляю в рот и невольно кривлюсь. Вкус какой-то странный. Вроде сладко, а вроде и…
На кухне вдруг появляется Снежана, видит, что я делаю, и подходит ко мне.
— Кушай-кушай, Ромочка! — говорит она с милой улыбкой.
После этой ее фразы выплевываю содержимое обратно в контейнер.
— Я надеюсь, ты Игоря Викторовича не травила?
— О нет! Это мороженое исключительно для тебя! — продолжает она ухмыляться.
— Что за детский сад!
Швыряю контейнер в мусорное ведро, хватаю жену за руку и, игнорируя возмущенные взгляды сотрудниц, тащу к себе в кабинет.
— Милая, я хочу с тобой поговорить! — начинаю, как только закрываю дверь.
— О, ты всё еще зовешь меня милой… Иди, поешь еще мороженого, может, перехочешь меня так называть?
— Ты всё еще злишься, я понимаю… — киваю со вздохом. — Но и ты меня пойми, Снежана!
— В каком смысле? — морщит лоб она.
— Я мужчина! И если я оступился, это не значит…
— Мужчина не равно кобель! — перебивает она меня. — А ты — кобель!
— Никакой я не кобель! Если человек единственный раз сходил на какое-то там лево, это еще не значит…
— Какой единственный раз?! — взрывается она. — Дуру из меня не делай! Хотя именно за дуру ты меня все эти годы и держал! Я знаю, что ты переспал со всей кухней! Даже уборщицы ресторана под подозрением, я уже молчу про официанток и хостес…
— Что за бред? Я никогда не держал тебя за дуру!
— Ха… Бред? — топает ногой она. — Да ты прямо при мне пытался снять эту Аллу с грудью как две моих головы! Я по-твоему не только дура, но и слепая? Да меня твой серпентарий ест поедом, потому что к тебе ревнует!
Она указывает пальцем на дверь кухни и впивается в меня яростным взглядом.
Вот это уже опасно. Если она знает про всех… Оскорбленное женское самолюбие — страшное дело. Хотя откуда ей знать! Лишь догадки! А поварихи держать рот на замке научены, уж я их не зря дрессировал годами.
