Я зачем пришла в кадровый отдел? Уволиться? Так и увольнялась бы, уже ехала бы домой с миром.
Так ведь нет, откуда ни возьмись из меня снова полезла злобная мегера, отчаянно жаждущая справедливости. Та самая часть меня, из-за которой я, собственно, тут и оказалась. Требующая защитить свою честь и достоинство, наказать обидчиков… Только если я изначально хоть примерно знала, как смогу расквитаться с Мальцевым, то что делать с Алпатовым — ума не приложу. Всё, что мне остается, — клокотать от злости и обиды на жуткую несправедливость.
Не смогла уйти просто так… Не смогла, и всё тут! Только способ остаться выбрала уж очень неудачный.
«Какого рожна сболтнула про несуществующую беременность?» — продолжаю ругать себя на все лады. Ведь дойдет же до Алпатова! Как пить дать дойдет — не сегодня, так завтра.
С другой стороны, до завтра я что-нибудь придумаю. Что-то получше. Я ведь башковитая…
Вдруг дверь на кухню с шумом открывается, а на пороге Большой Босс собственной разъяренной персоной.
«Блинский блин-блинович! Нет у тебя никакого времени на идею получше, Снежана! У тебя и секунды лишней больше нет…Шеф-то, похоже, уже в курсе дела!»
Убеждаюсь в своей правоте, когда Алпатов одаривает подчиненных грозным взглядом и орет как потерпевший:
— Все вон!
«Ну, вон так вон! Сам сказал…»
Пытаюсь проскочить в дверь вместе со всеми, но меня тут же останавливает грозный рык Большого Босса:
— А тебя, Снежана, я попрошу остаться!
Глава 51. Беременна или не беременна?
Снежана
«Какие же все трусы!» — подмечаю про себя, видя, с какой скоростью персонал вылетает из кухни. Прямо торпеды! Побросали всё как есть — и вперед.
— Невозможные трусы… — бурчу себе под нос.
А Большой Босс тем временем мчится к моему столу… И чем ближе подходит, тем мрачнее делается. Останавливается в шаге от меня.
Тут до моих ушей доносится странное клацанье, я даже не сразу понимаю — это стучат мои зубы! Сами собой… от страха… Вглядываюсь в лицо Игоря и вдобавок к клацанью зубов нервно икаю. Да, пожалуй, тут даже Скала Джонсон* испугался бы, глядя в настолько разъяренные глаза.
— Ты сказала кадровику, что беременна! Так и есть? — Эти слова вырываются из его горла с хрипом и свистом. Как будто Алпатов разом разучился нормально говорить.
— Я… э… — Кажется, я тоже разучилась говорить.
— Это не ответ! Вопрос для меня очень важен, и я требую объяснений!
Требует он… Какой требовательный мужик! Хотя он, скорее всего, считает, что я забеременела от него, ведь спали мы весьма и весьма активно. Небось, в душе клокочет от злости и думает, я специально от него залетела, чтобы выскочить замуж или струсить алименты.
«Еще и на аборт отправит, козлина паршивая!»
Однако Игорь вдруг говорит нечто совершенно противоположное моим мыслям:
— Снежана, давай на время отбросим прошлые обиды! Мне очень нужно, чтобы ты сейчас была честна. Я скажу тебе одну вещь… Надеюсь, ты воспримешь правильно. Понимаешь, я в этом плане ущербный…
— В каком смысле? — хмурю брови.
Он долго сверлит меня взглядом, пыхтит, как паровоз, сжимает кулаки. Но потом всё же продолжает удивительные откровения:
— У меня олигозооспермия второй степени…
— Зоо… что? — вначале не понимаю.
— Олигозооспермия! Я не совсем бесплоден, но шансов зачать традиционным способом у меня немного, врачи говорили — пятнадцать процентов… Мы с женой долго пытались… и по нолям. А тут ты… беременная! Скажи, ты правда беременна? И… какой срок? Если есть хотя бы один шанс, что это мой малыш, я должен знать! Что хотя бы один человечек на этой земле будет жить с моей ДНК…
Всматриваюсь в его нервное лицо, замечаю, как на лбу проступают капли пота, и до меня как-то сразу доходит — не врет. Свою главную тайну мне сейчас поведал. В этот момент мне становится жалко Игоря, жалко до боли. Ведь он — прямо как я! Наверняка мечтает гулять с коляской, целовать пухлые щеки, слышать первое «агу», видеть первую улыбку. Всё как у меня…
Как никто понимаю его боль.
«Ну ты и свинота, Снежка…» — ругаю себя пуще прежнего.
Такое начудить одной короткой ложью — это надо умудриться. В какой стресс человека ввела, того и гляди, свалится мне под ноги с сердечным приступом, вон какой взвинченный!
— Игорь, прости меня, пожалуйста… — начинаю бубнить.
Он резко отшатывается.
— За что простить?
— Я наврала… — признаюсь горьким тоном. — На самом деле у меня тоже с этим делом проблемы — загиб матки. Серьезное дело… Мы с Мальцевым, как и ты с женой, долго пытались, но всё также по нолям. Я не беременна… Я это ляпнула, не подумав, когда Милана Андреевна заговорила об увольнении. Мне очень жаль…
— Когда ты соврала, Снежана? — резко перебивает он.
— То есть? — невольно хмурю лоб.
Я же вроде говорила на русском, всё ему объяснила.
— Когда ты соврала? — чеканит он. — В кабинете у кадровика или мне только что?
«Он не верит?! Я ему тут душу открываю, в очередной раз, между прочим, а он не верит! Вот хамло…»
— Чего молчишь?
— А что тут говорить? Словам ты всё равно не веришь, — пожимаю плечами.
Игорь снова начинает шумно пыхтеть, буравит меня взглядом.
Неожиданно говорит:
— Ты права, словам не поверю… Поехали, Снежана!
— Куда?
Охаю, когда Игорь тянется ко мне, резко хватает за плечо.
— В клинику, проверять будем…
* Дуэйн Дуглас Джонсон — американский рестлер, музыкант и киноактер, известный также под псевдонимом Скала.
Глава 52. Правда
Игорь
— Ты завтракала? — спрашиваю Снежану, когда устраиваю ее на переднем сиденье.
