— Авр-р? — спросил меня кот.
— Не нашли ничего, — ответила я, подхватывая Гавра на руки. — Послышалось нам с Марией Анисьевной.
Князь поднялся соло, молодцевато прыгнул, ротмистр помог ему освободиться от страховочной петли. Маняша явилась следом в объятиях слуги.
— Позвольте вас проводить? — Кисло спросил его сиятельство.
— Ля скандаль, — пробормотала нянька так, чтоб он услышал.
Я присела в книксене, изъявила благодарность. Гусары поклонились, ротмистр отдал приказ слугам, и они стали споро собирать свои верхолазные приспособления. Маняша отправилась рассчитаться с нашими работниками.
— Когда я смогу увидеть вас вновь, корсарка? — Князь, оставшийся без присмотра, вернул свой легкомысленный тон: — Желаете посетить бал? Я пришлю приглашение вам с братом.
— Его сиятельство ошибается, я здесь с кузиной, госпожой Бобыниной.
— Тогда с кем же я видел вас на берегу?
Странно, я была уверена, что мое родство с Бобынинами произведет на него впечатление. Это, в конце концов, козырь мой был, входной билет в высший берендийский свет.
— Не томите, Серафима. Кто он? Мой соперник?
Я хихикнула вполне искренне. Разбуженный Гавр заворчал.
— У князя Кошкина соперников быть никак не может.
— Зовите меня Анатоль, огненная.
— Я не посмею, ваше сиятельство, — ответила я многозначительно.
Еще чего недоставало! Я ему кто? Певичка кафешантанная?
Князь понял, что увлекся, поэтому переспросил деловито:
— Бобынина? Кажется, вы произнесли именно эту фамилию, упомянув кузину?
Я кивнула:
— Из загорского рода Бобыниных, о них даже в Бархатной книге дворянских родов запись имеется.
— Вы окружены дуэньями, будто готовы к осаде, — пошутил его сиятельство. — Но я — воин, покорять у меня в крови. Стало быть, приглашение для барышень Абызовой и Бобыниной будет прислано последней. Вы придете?
Я изобразила робость и смущение:
— Ежели кузина не будет против.
Слуги закончили сборы и потянулись цепочкой по холму.
— Прощайте, огненная.
Мы наконец расстались. Маняша стояла рядом со мной, провожая мужчин тяжелым взглядом.
— Противный какой, — заключила, когда последний силуэт исчез за гребнем холма.
И я ничего не ответила, потому что была с ней абсолютно согласна.
А на обратном пути повстречали мы с нянькой драгоценнейшую мою кузину под руку с Болваном Ивановичем.
— Фимочка, дорогая!
Майор, кажется, попытался бежать, но от Натальи Наумовны еще никто не уходил. Я заметила, как ее длинные пальцы с усилием сжались на мужском предплечье.
— Какая восхитительная встреча, дорогая! — с восторгом вскричала я и кинулась к ней целоваться, будто не виделась с кузиной с позапрошлой Пасхи, не меньше.
Она чмокнула воздух у моей щеки, я сделала то же самое.
— Мы с Иваном Ивановичем наслаждаемся буйством дикой природы. — Натали хихикнула, бросив шаловливый взгляд на Зорина.
Тот горячо поддержал спутницу:
— Невероятно наслаждаемся, невероятным буйством.
Ну точно болван! Хотя, если по чести, выглядел он сейчас не в пример импозантнее, чем в нашу последнюю встречу. Прогулочная пиджачная пара из серого твида пошита была явно у хорошего портного, из кармашка жилета виднелась часовая цепочка с изящным брелоком. Серебряная, не золотая, коими всенепременно украшали свои животы нувориши.
— Ах, Фимочка, — продолжала кузина. — Это ведь целое приключение, пробираться по этим первобытным просторам. Если бы не рыцарское поведение Ивана…
Они уже накоротке? Однако! А может, он вовсе не отставной майор?
Я быстро взглянула на Зорина. Ну хоть жена-то у него есть? Я ведь уже почти подружилась с его майоршей, толстоватой добродушной теткой, любящей опрокинуть рюмашку за обедом, покрикивающей на домочадцев, чтоб не баловали, и плетущей по вечерам кружева под цокот деревянных коклюшек.
Иван Иванович, будто подслушав мои мысли, убрал с локтя ручку Натали и стянул свои перчатки. Колец на пальцах не наблюдалось, в том числе обручальных.
— Гаврюшенька…
Оказалось, что маневр с перчатками производился с целью погладить дремавшее на моей груди чудовище. Оно как раз выпростало из-под плаща когтистую лапу.
— Позволите, Серафима Карповна?
Я с готовностью распахнула накидку и протянула разбойника Зорину, ожидая, что сейчас повторятся догонялки, которые Гавр устроил с ротмистром. Однако глупая животина приняла ласку.
— Не ест ничего, — вдруг пожаловалась Маняша. — Я ему и молочка, и рыбку предлагала.
— Что ж так? — Зорин развернул котенка на спину, рассматривая его живот, затем нажал куда-то пальцем. — Довольно упитанное создание. Вы, Мария Анисьевна, не тревожьтесь. Он, скорее всего, проголодаться еще не успел.
Наталья Наумовна громко чихнула и конфузливо спрятала носик в батистовый платок, поданный стоящей поодаль Лулу.
— Не замечала за тобою, Фимочка… — начала она, но повторный чих заставил ее прерваться.
— Твоя эксцентричность…
Снова чих.
— Твоя…
Я вежливо пережидала приступ, слегка, впрочем, отодвинувшись, чтоб не забрызгало. Да если бы я раньше знала, что нежный организм Натальи Наумовны кошек не переносит, я бы давно уже дюжину мурлык себе завела.
Обвинительную тираду кузине так завершить и не удалось. Она раздраженно сообщила, что прогулка ее утомила. Иван Иванович передал мне Гавра и приготовился провожать Натали в отель. Нам было по пути, однако Наталья Наумовна жалобно прошептала, что находиться рядом с кошкой никак не может. Опасаясь обморока родственницы, я предложила разделиться.
— Мы с Маняшей переждем, пока вы удалитесь на безопасное расстояние.
Зорин витиевато меня поблагодарил. Они пошли по тропинке, однако я заметила, что теперь Натали не держит спутника под руку. Видно, он набрался кошачьего духа, пока возился с Гавром.
— И что она в нем нашла? — пробормотала я негромко.
— Право слово! — Маняша тоже говорила вполголоса. — Красивый молодой мужик галантного обхождения.
— Даже не дворянин!
— Ты их поженила уже, что ль?
— Глупости. Для барышни Бобыниной это будет скандальный мезальянс.
— Барышне Бобыниной в травене двадцать семь годочков стукнуло.
— Замолчи! — Кузина с Зориным уже отошли довольно далеко, поэтому я почти кричала. — Это гадко! Гадко попрекать девушку возрастом и незамужеством тоже отвратительно.
