Пока альфа давал наставления парковщику, я с ностальгией рассматривала здание, пропитанное необарокко в каждой детали. Когда-то, в прошлой жизни, я мечтала работать здесь. Находиться в месте, пропитанном благородным старинным стилем. Эпицентре энергии.
— Что мы тут делаем? — прошептала я Алексу, когда он оказался рядом. Мужчина не спрашивая взял меня за руку, вышагивая прями к центральному входу.
Нет, я до сих пор не могла поверить, что окажусь внутри. Колени подгибались, словно у школьницы.
— Это и есть сюрприз, — загадочно усмехнулся он, поведя плечами. Швейцар в дорогой красно-черной униформе открыл для нас дверь, пропуская внутрь.
— Клара с бабушкой тоже будут тут, да? — догадалась я, но ответа так и не получила. Кроуфорд четко дал понять, что раскрывать тайну не планирует.
Тремор внутри не проходил все время, пока мы медленно шли к залу. Казалось, все люди вокруг смотрят на меня и оценивают. Дорогие платья, бесценные украшения, надменный вид… Я была явно не из этого мира.
Но больше всего поражал тот факт, что Алекс не предупредил меня о стиле одежды. Не знаю, каким чудом мне удалось попасть в точку, а ведь могла выбрать джинсы и футболку.
— Не могла, — отрезал Алекс на мое замечание. Он будто знал что-то, чего не знала я. — Ты ведь шла на встречу с семьей… Ты удивишься, Руби, но я слишком хорошо тебя уже знаю.
Зрительный зал напоминал подкову с красными бархатными сидениями и позолоченными вставками. Наши места были прямо в зрительном зале, а не на балконе. Пробираясь через толпы народу, я увидела спроектированные над авансценой слова: «Премьера сезона», хотя сейчас было далеко не начало месяца.
— Алекс, я не понимаю, почему… — оборвав себя на полуслове, я навсегда забыла то, что хотела спросить. Сердце в груди застучало так быстро, что голова закружилась. Из рук выпал билет, а мои влажные глаза устремились прямо на мужчину. — Алекс?
— Идем, — не отреагировал он. — Там наши места.
Мужчина буквально силком притащил меня к первому ряду. Наши сидения были вторыми и третьими от прохода по центру зала. Первое место занимал знакомый мне человек.
Бабушка.
Сев рядом с женщиной, я замерла, будто фарфоровая статуя. В голове не было никаких мыслей, туман и пурга. Бросало в жар и тут же шли ледяные мурашки. Инстинктивно положив руку на перила, я коснулась рукава бабули и тело мое стало похоже на оголенный нерв.
— Извините, — вырвалось сдавленная фраза из губ, и я была уверенна, что женщина ничего не услышит.
— А, что?.. — седовласая женщина растерянно повернулась ко мне, будто все это время была сосредоточенна на пустой сцене. Только сейчас мне удалось рассмотреть современный слуховой аппарат последней модели в ее ушной раковине. А еще дорогое платье нежно-лилового цвета, подчеркивающее все бабушкины достоинства. — О, ничего страшного! Я так взволнована, не могу найти себе места.
— Почему? — прошептала, глядя в родные зеленые глаза.
Сердце болело, рвалось вперед. Я хотела обнять ее, поцеловать, никогда не отпускать. Мы так много пережили вместе, держась за руки. Каждый из нас был опорой друг другу после смерти родителей, единственным важным существом. И теперь я наблюдала, как бабуля общается со мной, будто с незнакомой девушкой. Одной из миллиона живущих на земле.
— Моя внучка Клара задействована в постановке. Она балерина! — гордо завила женщина. Глаза ее налились кровью, это могло значить одно – поднялось давление, полопались капилляры.
— Вам нужно принять что-то от давления, — моментально отреагировала я, но женщина растерянно принялась смотреть по сторонам. Перед тем, как Алекс похитил меня на улице, я, утром того же дня, положила родственнице в сумку новую баночку с препаратом. Очень сомневаюсь, что она успела ею воспользоваться. На мое счастье, бабуля была со старой сумкой, которая была дорога ей, как память. — Я обычно кладу лекарства в скрытый карман сумки и забываю об этом. Проверьте, вдруг повезет.
Женщина наверняка ради вежливости полезла в сумку, чтобы доказать мне обратно. Какого же было ее удивление, когда она нашла там мою заначку.
— Вот видите, — слабо улыбнулась, чувствуя обжигающую тоску. — Так ваша внучка выступает сегодня? Это… что-то невероятное! Как ей удалось попасть на подобную цену?
— Понимаю ваше удивление, — хмыкнула женщина, запивая таблетку водой. — Мы сами были в шоке, когда ей позвонили на сотовый и предложили принять участие. Магия, не меньше.
— Действительно, магия, — искоса взглянув на Кроуфорда, который внимательно следил за нашим разговором, я для себя подметила, что без его влияния тут не обошлось. Что же, по крайней мере он сделала чудо для сестры. Я могла только представить, как сильно она была рада осуществлению своей самой заветной мечты. — Почему вы тут одна? Другие родственники не смогли прийти?
— Родители Клары погибли в аварии, — поджав губу, грустно протянула бабушка. В такие моменты она всегда тянулась к сердцу и сейчас это тоже не изменилось. — Больше у нас никого и нет…
— Никого нет… — эхом отозвалось из моих губ, а глаза тут же стали влажными. Уставившись перед собой, я пропустила титры и начало постановки. Оперные арии меня мало интересовали.
Спустя пять минут свет в зале потух. Заиграла композиция Людовико Эйнауди «Primavera». Шесть балерин в белом оказались перед моими глазами, но Клары там не наблюдалось. Я внимательно рассматривала танцующих девочек. Думала, вдруг забыла, как выглядит сестра… Но нет.
Когда вышла Клара – это сложно оказалось упустить из внимания. На ней была темно-зеленая пачка, украшенная камнями и замысловатым орнаментом. Прическа сестры отличалась от простых пучков балерин в белом. Ее длинные рыжие кудри каким-то чудом уложили в аккуратные волны до середины шеи.
Плавные движения, сосредоточенный взгляд. Гармония в каждой детали, чувственность, умение сливаться воедино с музыкальным потоком и плыть с ним в одном течении – все это была моя Клара. Моя маленькая-большая девочка.
Глаза стали влажными, на губах расплылась глупая улыбка.
— Я не могу поверить, она сделала это! — ахнула я вслух, когда Клара без труда выполнила элемент, над которым возилась все последние годы: Тур ан лер на триста шестьдесят градусов – прыжок, выполняемый с поворотом тела в воздухе. — Она… Она невероятная.
— Моя девочка! — хмыкнула носом, сидящая рядом бабушка. Она гордилась Кларой и это было так для меня важно.
Я улыбалась, снова и снова вытирая слезы. Как же хорошо, что полный макияж сделать не вышло, иначе после постановки я бы походила на крокодила. Клара продолжала кружиться на сцене, ускоряя темп. В какой-то момент одна прядь ее зализанной прически выбилась, за ней устремились и другие. Девушка продолжала танцевать, будто ничего и не происходило. Люди вокруг начали охать о том, как же это не профессионально. Я едва сдержалась от желания вылить им на голову бабушкину водичку.
