— Прости, милая, нет больше времени выбирать. Пора заканчивать это шоу, вы меня утомляете, — рявкнул оборотень.
Я чувствовала, как всколыхнулся воздух, когда он поднял пистолет. Чувствовала, как холодная сталь коснулась моего затылка… Места, где так отчаянно пульсировала жилка.
Странно, говорят, перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Чушь! Полная и беспросветная. Я лишь зажмурилась, прося прощения у всех, у кого не успела. Прощая всех, кого стоило. Было страшно, признаю. Неизвестность совсем не манила.
В последний момент, открыв глаза, я увидела, словно в замедленной съемке, как тянется ко мне Роман. Как пытается он успеть и помочь. Но он больше был не силах. Никто не был.
Не желая видеть это душераздирающее зрелище, смотрела впредь только в пол.
И выстрел раздался. Только не в мою голову. А после тело Араша Айдына внезапно упало.
Я резко обернулась, совершенно не понимая, что происходит. Страх застилал глаза пеленой. Но запах… Запах крови был повсюду. Красная липкая жидкость залила ботинки, ковер, деревянный пол…
— О, черт! — воскликнул Роман за спиной, немного отрезвив меня.
Араш Айдын был обезглавлен. Его лживая, лицемерная преступная голова отлетела к стене, глаза сохраняли выражение полной безмятежности. Урод, который едва не убил меня и охранника, возможно, даже не понял, что произошло.
В проходе стоял Алекс. Оборотень был в одни- брюках, в натянутой шиворот-навыворот майке. Выглядел как мужчина после долгой и внушительной попойки. Он лишь слегка мазнул по мне взглядом, после чего отвернулся к стене, прошептав:
— Больше тебе нечего бояться. Делай, что хотела. Даю слово альфы.
Я лишь успела сделать шаг вперед, как он пропал. Будто рассеявшееся видение. Будто и не было вовсе…
Часть 54
Роман владел небольшой квартиркой в центре Лондона. Белые стены, простая мебель, ничего вызывающего уют – очень походило на охранника. Я смотрела в окно, пытаясь разглядеть между домов Биг-Бен. Пачка чипсов, купленных на заправке, была почти пустая. Я жевала сушеную картошку, совершенно не ощущая вкуса. Хруст будто «перекрикивал» те мысли, что крутились в голове последние сутки.
Внезапно позади раздался скрежет, я резко повернулась, встретившись глазами с Романом. Он стоял в дверном проеме с двумя большими пакетами. Один наполнен продуктами, другой – одеждой.
— Не было вопросов по поводу пулевого ранения? — кивнула я в сторону перемотанного плеча. Воспоминания отнесли меня в дом у реки, где мы оставили все последствия волчьей стычки, как и было. Дом в лесу и на отшибе. Вряд ли кто-то когда-то забредет туда случайно.
— Алекс все устроил, — хмыкнул он, проходя в квартиру не разуваясь. Мы оба знали, что нет в этом больше нужды и смысла. — Я пока не могу забрать Роберта из роддома, но как только это станет возможным, мы сразу покинем страну. В Канаде меня уже ждут работа и дом.
— Отлично, — наиграно оптимистично заявила я, проследовав за Романом в скромную кухоньку. На барный стол он выложил полуфабрикаты и бутылочки для ребенка.
— Араш Айдын мертв. Это очень серьезное и громкое происшествие, его стая переходит во владения Кроуфорда – победителя. Обычно подобное грозит отразиться скандалом, но на удивление все тайно рады избавиться от Айдына, — хмыкнул Роман, складывая памперсы, новую детскую одежду и средства первой необходимости в огромную дорожную сумку. Затем вдруг резко повернулся ко мне, пронзительно заглянув в глаза: — Ничего не решила? Хочешь поехать с нами? Знаешь, я ведь не давлю на тебя и не заставляю делать то, чего не хочешь. Просто под защитой будет спокойнее. Не считаешь?
Умом я понимала, что Роман говорит правильные вещи. Теперь каждый сантиметр Лондона наполнился для меня горестными воспоминаниями. Этот прекрасный старинный город превратился в эпицентр боли и страданий. Каждая улица вызывала мурашки, каждый дом навевал слезы…
— Как Алекс? — отведя в разговор в другую сторону, я будто старалась оттянуть принятие решения на потом. Роман все понял и, понимающе кивнув, принялся дальше собирать сумку:
— Сегодня он вызвал своего юриста, они долго о чем-то совещались. Я только знаю, что альфа документально оформил наследство. Говорят, если с Кроуфордом что-то случится, стая перейдет Джону Томпсону. Ты помнишь его по приему в доме Араша Айдына? Он очень идейный и ворчливый старикан, но умелый управленец, так что не худший вариант.
— Но, — сердцебиение внезапно ускорилось, по кончикам пальцев прошло легкое, нервирующее электричество. Странная, казалось бы, беспочвенная тревога застилала все вокруг. Я вспомнила абсолютно безжизненное лицо Алекса при нашей последней встрече, и вопрос вырвался сам собой: — Зачем он это сделал? Зачем решил оформить завещание именно сейчас? Какой в этом смысл?
— Не знаю, — равнодушно пожал плечами Роман. — Возможно, побывав на пороге смерти, счел это необходимым? Какая разница.
— Но порог уже позади! Почему именно сейчас?! — воскликнула я громче, чем следовало.
— Руби, — заметив мое волнение, охранник повернулся и успокаивающе протянул: — Он опытный человек и всегда думает наперед. Если Алекс Кроуфорд так сделал, значит, тому была весомая политическая причина. Сейчас у него самая могущественная стая во всем мире. Не плохо бы позаботиться о будущем. Не думаешь? Особенно когда нет наследников…
Почувствовав себя неловко, я отвернулась к окну и замолчала. Рука сама собой потянулась к животу, а глаза стали влажными. Роман глубоко вздохнул, добавив:
— Моя связь со Сьюки пропала. Я не знаю, почему и как это произошло. Видимо, во всем виноват твой обмен телами или… как это еще назвать? Но я этому очень рад, это великолепная возможность начать все сначала, которая никому никогда не выпадала, — подойдя ближе, мужчина положил свою ладонь мне на плечо, заставляя повернуться и взглянуть в его глаза, полные надежды. — Если Алекс тоже потерял истинную связь с тобой – это прекрасно. Просто… оцени это и живи дальше.
— Думаешь, он действительно потерял связь? — с настороженностью произнесла я, оглядываясь по сторонам, будто ожидая какого-то подвоха. Жизнь в доме Кроуфорда сделала меня пугающейся каждого шороха и скрипа.
— Он знает, где ты, с кем, и наверняка догадывается о планах покинуть страну. Но я до сих пор жив, а ты до сих пор не на цепи в подвале. Это что-то да значит, — подмигнул мне Роман, после чего отправился собирать остатки вещей. — Любовь и истинность разные вещи. Любовь – это самопожертвование, а истинность – эгоизм. Если люди владеют своими эмоциями, то оборотни – нет. Это наше проклятье, Руби. И благодари Бога, что избежала такой судьбы.
Новорождённому требовалось много, на сборы ушло не менее четырех часов. Я помогала мужчине упаковывать вещи в бумажные коробы, а когда за нами приехала фирма по перевозке вещей, мы наконец смогли выдохнуть и спокойно сесть.
Я с грустью и тоской смотрела на пустые стеллажи, полки, трюмо… С отъездом Романа уходила целая эпоха.
