— Ты не должен жить ради меня, для меня. Сделай это для себя, прошу, — положив руку на щеку мужчины, я ощутила странное покалывание на шее. В том месте, где когда-то была оставлена метка. Алекс слушал меня, будто цеплялся за каждое слово, как альпинист за ускользающий трос. — Когда-нибудь мы увидимся вновь. Я вернусь к тебе, когда буду готова простить, и хочу увидеть тебя живым, счастливым, готовым встретить меня на пороге своего дома… Дома, полного добра и гармонии. Не знаю, сколько пройдет лет... Но однажды ты просто встретишь меня и улыбнешься, идет? И мы будем на равных. Словно два человека, прошедших тяжелую и тернистую жизнь, готовых провести ее остаток в тишине, покое.
— Ты говоришь это серьезно? — вопросительно приподняв бровь, Алекс поморщился. Мне показалось, что слезы блеснули в его глазах, а возможно, это были иллюзии и галлюцинации.
— Оборотни живут долго, у меня много времени, — согласно кивнула я, улыбаясь. — Но да. Я обещаю тебе, что так и будет, Алекс Кроуфорд.
— Мне плевать, сколько придется ждать. Десять, двадцать, пятьдесят лет… Пусть даже сто. Я дождусь тебя, Руби Воттер, — альфа нагнулся вперед, касаясь своими огненными губами моих, оставляя на них пламенный поцелуй. Его руки крепко обняли меня и прижали к себе, будто в последний раз. Нос так знакомо зарылся в ложбинку на шее, и Алекс до скрежета зубов втянул запах. — Обещаю не искать и не мешать, живи полной и счастливой жизнью. Ты достойна этого.
— И ты… — перед глазами появился туман, начало двоиться. Звон стоял вокруг, ноги подкашивались. — Ты пообещай мне то же самое… Прошу…
— Обещаю. Слова альфы, — услышала я, перед тем как отключиться, объятая пламенем.
Теряя сознание, я не чувствовала обид, печалей, страха… Все было правильно, шло своим чередом. Прошлое больше не терзало меня, оно словно происходило во сне, не со мной.
«Странная все-таки она – жизнь, — подумала я, ощущая, как крепкие руки кладут меня на газон около дома. — В ней нет черных и белых сторон. Каждый прав и не прав в абсолюте».
Вспомнив свою первую встречу с Алексом Кроуфордом, я бы никогда не поверила, что решу спасти его из огня. Но сегодня, сейчас, ничего не дарило мне желание жить, как мысль о его долгом, счастливом существовании.
Эпилог
За окном давно стемнело, черные облака сгустились над городом, почти полностью закрывая собой полнолуние и яркие звезды. Вот уже вторые сутки в пути истекали, сменяясь третьими. Кто бы мог подумать, что путь из Канзас-Сити окажется таким изнурительно долгим, тяжелым и хлопотным: два авиарейса с пересадкой и ночевкой в Дублине, а затем съёмное авто.
Поправив зеркало заднего вида, я прищурилась, разглядывая безмятежное лицо Евы. Сперва показалось, что она спит, но глаза девочки оказались открыты.
— Верни музыку обратно, — устало протянула она, когда я убавила громкость.
— Устала? — усмехнулась я, разглядывая Еву, пока светофор показывал красный. Ее черные кудряшки растрепались, облепляя влажное от пота лицо. Глаза горели ярко-голубым, оттеняя невероятно светлую кожу. — Потерпи, малыш. Еще немного осталось…
— Не устала. Это ведь наше первое больше путешествие за всю мою жизнь. Разве нет?.. И не называй меня малышом. Я уже взрослая! — хмыкнула она, гордо задирая подбородок и поджимая губы. Но тут же поморщилась и болезненно скривилась, зажимая рукой лицо. — Черт, опять эти гребаные зубы болят. Когда это кончится?
— Не выражайся! — вот уже второе полнолуние у Евы резались волчьи клыки, менялся цвет глаз… Мы оба знали, что скоро будет первое обращение – не самое приятное событие, стоит признать. Но облегчить эту боль я никак ей не могла, как бы ни хотела. — Все будет хорошо. Давай поговорим, ладно? Тебя это вроде отвлекает… Скучаешь по Канзасу?
Ева горестно вздохнула, подпирая рукой подбородок и выглядывая в окно.
— Нет, пока нет… Разве что по бабушке с Кларой. Но мы ведь не навсегда прощаемся, верно? Я приеду к ним на каникулах, как ты и обещала, — девчушка взглянула на меня через зеркало, понимающе улыбаясь. — Это тебе есть о чем скучать. Твой бизнес… Не жалко все бросать?
Долгие месяцы после отъезда меня мучила мысль, стоит ли возвращать память близким. Что они вспомнят? Боль, потери, аварию? Как мне объяснить, куда я пропала на долгие месяцы? Почему все так получилось? У бабушки произошел первый инфаркт, нервничать катастрофически запрещалось. Клара казалась намного счастливее, чем до потери памяти. Пообщавшись с ними лично, я поняла предельно ясно, что не стоит тешить свое эго и проявлять эгоизм.
Но дом по соседству все-таки сняла. Как оказалось, этого было достаточно. Мы подружились и стали почти семьей… снова. Они были рядом во время всей беременности и после. Поддерживали, когда после полугода работы в фирме по продаже туристических путевок я ушла оттуда и арендовала небольшой киоск у метро, где продавала гамбургеры и хот-доги. Возможно, только благодаря слепой вере, помощи и любви с годами маленький шаткий бизнес перерос в три крупных ресторана фастфуда. Нас любили в Канзас-Сити и порой даже образовывали очереди больше, чем в «МакДональдсе».
— Я ведь не обязана быть там круглосуточно, разве нет? — нервно улыбнувшись, я втянула прохладный лондонский воздух сквозь стиснутые зубы. Как бы ни пыталась скрыть волнение, оно разрывало меня на части и передавалось Еве. — Ты ведь мечтала увидеть Биг-Бен, Тауэр, Букингемский дворец…
— Вообще-то, по большей части я мечтала увидеть Киру Найтли и Гарри Стайлза. Говорят, у них тут апартаменты, — саркастично подмигнула она, но тут же нахмурила брови. — Мам… Ты так и не скажешь, зачем мы тут? Явно не ради Лондонского Глаза.
Крепко сжав руль, я втопила педаль газа, глядя только на дорогу. Конечности подрагивали от легкого электричества, растекающегося по телу лавой. Деревья, запах, вывески… Все вокруг казалось таким знакомым. Будто из другой жизни, которую я видела лишь по телевизору. Жизни, которая осталась далеко позади. Прошло так много лет, так много событий сменилось одно за другим. Лишь моя внешность осталась неизменной: я по-прежнему выглядела на двадцать с хвостиком, что порой пугало местных.
— Скоро… — духу так и не хватило сказать это вслух, слова каждый раз застревали в горле, как удушающий комок. — Скоро узнаешь все сама.
Ева покорно кивнула и замолчала, отворачиваясь к окну. Она не хотела смущать меня или вводить в депрессию. Не знаю в кого, но выросла она на редкость умной и смышленой девочкой. Еще парочка лет – и будет непонятно, кто из нас старше.
Я знала, куда ехать. Знала новый адрес. Знала, где поворачивать и знала пароль от ворот, который нужно сказать охраннику на въезде. И все равно каждую секунду вздрагивала от пугающего вопроса: «А что, если нет?» Не ждет, не впустит, не решится…
Взрослая, крепко стоящая на ногах, уверенная в себе и полностью самореализованная, я честно боялась взглянуть ему в глаза. Словно снова стала тем перепуганным, робким ребенком…
