* * *
Калеб
Приподнявшись на локте, я с лёгкой улыбкой глядел на лежавшую рядом со мной любимую. Она крепко спала с разметавшимися по подушке густыми волосами, раскинув во все стороны руки и ноги. Ротик был чуть-чуть приоткрыт, и Регина смешно посапывала.
Невольно улыбнулся. Да уж… Мой голод был диким, и я буквально утомил ее своей страстью, что на… даже не знаю, на какой раз она просто отключилась и заснула.
Раннего пробуждения точно не получится. Я улыбнулся ещё шире, когда вспомнил её слова, что она дарит, отдаёт мне сердце и душу.
Регина взяла с меня слово, что больше никаких обид. А если и возникнут разногласия, то всё будем решать с помощью разговоров, а не молчания и надутых губ. Или будет называть меня губодутым драконом.
Фыркнул про себя. Смешная.
Но я с ней согласился. Незачем таить в себе обиды. Она полностью права. И это так необычно, что можно с кем-то поговорить обо всём на свете, включая даже темы, что у тебя на душе, какие страхи терзают и какие планы на будущее хочется выстроить.
Регина не смеялась, не страшилась, она слушала и в ответ рассказывала о себе и своих ощущения, своих страхах.
Мы много говорили этой ночью… Много делали и другие вещи, которые сблизили нас до невозможности, в единое целое.
Хвала первородным, теперь мы знали друг о друге всё, ну, или почти всё, что успели рассказать. Ведь одной ночи не хватит, чтобы поговорить и выговориться.
Но то, что она приняла меня, было так здорово. Такое счастье.
Теперь мы будем всегда вместе. И, конечно же, я поделюсь с любимой в день брачного единения душ своим бессмертием. Правда, не бессмертие это, а долголетие, но Регина будет жить так же долго, как и я. И даже не важно, что у неё напрочь отсутствуют самые малейшие способности к магии. Она моя пара, и этим всё сказано. Так что впереди у нас будет очень-очень много времени, чтоб клясться друг другу в вечной любви.
Словно почувствовав прикосновение ласкающего взгляда, Регина сначала сонно завозилась, широко зевнула, словно только что проснувшаяся кошка, и тут же распахнула глаза, широко и как-то по-детски радостно мне улыбнувшись.
В один миг Регина оказалась в плену моих тёплых объятий, прижатая к мягкой постели всем моим телом. Ничуть не смущённая таким напором девушка завладела так удачно подставившимися под её поцелуй моими губами.
— С добрым утром, душа моя… — выдохнул в эти сладкие губы.
* * *
Регина
Вернуться домой для нас с Калебом было всё равно что взять и перечитать любимую книгу.
Встречать нас вышла Альба в окружении своих любимых кошек. Куры квохтали, гуси и утки важно прохаживались по двору.
Как же было тут здорово! Так уютно, так по родному, что ли.
И вдруг моё сердце подпрыгнуло. Этот дом за столь короткое время стал для меня по-настоящему родным. Такой уютный.
— Ох, вернулись голубки! Хорошо ли всё прошло? — улыбаясь, спросила Альба.
Калеб по-хозяйски меня обнял, и женщине сразу всё стало понятно. И мой румянец она увидела, и счастливый блеск в глазах дракона. Покачала головой и довольным тоном заявила:
— А я тут решила дождаться вас и на пару дней слетать к подруге своей. Не будете против?
И хитро так подмигнула мне.
— Лети, лети, — разрешил ей Калеб. — За хозяйством я присмотрю.
Да ладно? Так и присмотрит?
С сомнением взглянула на мужчину и спросила:
— Думаю, ты из постели даже не вылезешь.
Калеб лишь рассмеялся.
Но почему-то я была уверена, что он ответственно отнесётся к животным и не бросит их на эти два дня, пока не будет Альбы.
В наш маленький и тихий мир пришла благодать и прекрасная любовь.
А по утрам за молоком приходили грифоны. Кто бы мог подумать? Но эти миляги вскоре стали нам показываться. Но руками трогать ни я, ни Калеб не решались, а то мало ли, или жалом припечатают, или полруки оттяпают.
А ещё на пару с драконом мы засели за сложную эльфийскую формулу. Вернее, Калеб сидел над ней, а я была рядом, так сказать, вызывала его вдохновение.
Калеб долго и кропотливо сидел над формулой, делал расчёты, много раз зачёркивал и комкал бумагу в порыве гнева. Потом смотрел на меня, улыбался и начинал сначала.
— Хорошо, что знаю древний язык, с ним проще понять эти плетения… — говорил дракон.
Трудился он день и ночь, прерываясь на еду, на поцелуй и сон. И то лишь тогда, когда я его уже силой, точнее соблазнением, отрывала от работы.
Сексуальное нижнее бельё воистину творило чудеса.
У Калеба не было бы такой репутации гениального учёного всего мира, если бы он не справился с поставленной задачей. Конечно, справился.
К концу недели всё было готово.
— Регина, остался лишь один ингредиент.
— Моя кровь, — сказала с улыбкой и протянула ему руку.
Калеб долго глядел на сложный магический рисунок-печать, сплетённый по всем правилам эльфийской магии с небольшим изменением формулы для драконов. Потом вздохнул, взял мою ладонь в свою и поцеловал внутреннюю часть. Затем выпустил коготь и, глядя мне в глаза, быстро рассёк ладошку.
Я на мгновение зашипела, но не успела даже ощутить боль, как дракон тут же залил мою ранку заживляющим зельем. А набежавшей в маленький флакон крови как раз с лихвой хватит для активации формулы.
— Ну что, посмотрим, что получится? — спросил он меня.
— Очень любопытно, — кивнула, во все глаза глядя на сияющую небольшую печать размером с книгу. Печать просто переливалась в воздухе, подобно северному сиянию.
Калеб набрал мою кровь в пипетку и поднёс к магическому рисунку.
— Регина, лучше встань мне за спину, — произнёс, волнуясь, дракон.
Сделала, как он просил, и выглядывала теперь из-за его плеча.
Ка-а-а-п!
Капля крови сорвалась со стеклянной пипетки и полетела прямо на пульсирующую и сияющую магическую формулу, что может спасти эльфов и принца драконов.
Кровь коснулась цветного плетения и окрасила все тонкие вены формулы в красный цвет. На миг пульсация магии прекратилась, а потом печать начала светлеть и сиять так, словно вот-вот зародится новая звезда!
Несколько секунд – и лабораторию озарила вспышка света, а потом… бахнуло, словно кто-то лопнул гигантский воздушный шар.
Калеб, чуть обращённый, закрывал меня собой, дабы не задело, но всё было в полном порядке.
Лаборатория была наполнена золотыми пылинками света, которые, чуть переливаясь волшебным звоном, осыпались, и всё, чего они касались, обновлялось… Старый стол вновь стал новым – ни царапины, ни вмятин от взрывов и пролитых реактивов.
