– Я не знаю, как и когда, но… у меня в голове засело, что я убью вас.
На этот раз на него бросается Жан, вцепляется ему в горло и пытается придушить. Но что бы он ни делал, он не сможет ничего изменить в ходе повествования. Даже если мы досконально знаем весь сюжет будущего романа, у нас нет ни малейшей возможности повлиять на судьбы, которые Сакс нам уготовил. Говорят, что некоторым Инжениумам иногда удавалось на краткое мгновение взять ход событий в свои руки и повернуть историю на свой лад, зажить собственной жизнью под пером романиста. Но с Саксом ни у кого из нас такое не получалось. Стоит сверкнуть белой вспышке – и он завладевает поводьями нашего будущего. Любое его слово, которое ложится на бумагу, способно убить нас.
Поль, Реми и Жан обречены.
* * *
Пять месяцев и двадцать семь дней спустя.
Моя душа – лишь пламя свечи в сумерках сознания Сакса. Все кажется черным, потухшим. Вот уже несколько месяцев я слоняюсь, как призрак, по квартире, по улицам, захожу в безнадежно пустой «22 Long Rifle». Не переставая идет дождь. Я один в мире всепроникающего холода и такого глубокого мрака, что мне не уловить и проблеска света. Каждый час как голгофа, а дни мне кажутся годами. Мне нечего делать, кроме как ждать, ждать, ждать. Когда я вновь увижу мою Пенелопу?
Зрение у меня еще ухудшилось. Этот извращенец Сакс не стал менять Улиссу очки. Вокруг меня ни единого животного, ни насекомого, ни шелестящего живого листочка. Ни малейшего вкуса или запаха. Даже ни одной книги, которую можно было бы почитать, чтобы убить время. Единственное, что не дает мне впасть в безумие, – это знание, что я скоро вернусь на Сциллу. Эпилог почти готов, и Сакс поставит финальную точку, как только решит, какими будут последние строки. Улисс Корню на сегодняшний день – почти ослепшая человеческая развалина, но ему еще остается несколько месяцев жизни, и он не собирается кончать с собой.
Я отправляюсь на набережную Орфевр, 36, поднимаюсь по ста сорока восьми ступенькам, как это делали другие персонажи-серийщики до меня. А если конкретнее, я думаю о Мегрэ, славном парне, который жил на Острове давным-давно. Паркет поскрипывает у меня под ногами, наш кабинет располагается вон там, в середине третьего этажа. Я провел в этом мире едва ли не больше времени, чем на Сцилле. В глубине души я иногда спрашиваю себя, не являюсь ли я в большей степени Улиссом, чем Джоном. В конечном счете не исключено, что Джон, тот Джон, которым я себя считаю, всего лишь тоже персонаж романа. Эти путешествия в виртуальный мир, кажется, серьезно повредили мне мозги.
В комнате не пахнет табаком от сигарет, которые курил Реми, но, если закрыть глаза, мне удается почуять этот запах. Я слышу перестук клавиш на клавиатуре. Нескончаемое ворчание вечно недовольного Поля. Мое воображение. Всего лишь мое воображение, заключенное в воображении Сакса.
Первым умер Поль, примерно через месяц после нашего прибытия. За ним последовал Реми, а Жана заколол мужчина с татуировкой паука на лице, еще и трех недель не прошло. Этого человека Улисс нашел и хладнокровно прикончил всего две главы назад.
Я знаю, что Жан на Сцилле был женат и у него есть дочь. Его семья, наверно, уже получила письмо… Что до Матильды, то она избежала этой муки оказаться в ловушке здесь. После сороковой страницы Саксу она стала не нужна, и УВ отослало ее обратно на Остров.
Я сажусь в свое кресло и думаю о Пенелопе – в настоящем мире. Никогда больше я не оставлю ее. Мы будем стариться вместе, счастливые, несмотря на раны в моей голове.
Зазвучали сирены, это сигнал. Я жду, когда перо Сакса придет за мной. В последний раз я возьму на себя роль Улисса Корню и смогу наконец вернуться домой.
* * *
Дуновение свежего воздуха на моем лице. Покалывание в пальцах ног, потом волна поднимается вдоль позвоночного столба. Я медленно открываю глаза, и свет, в первый момент ослепительный, становится приятно рассеянным. Я узнаю склонившееся надо мной лицо.
– Добро пожаловать в наш мир, Джон Доу.
Мессин… По мере того как мое зрение проясняется, все становится отчетливым, я вижу, как медбрат отсоединяет датчики и вытаскивает зонды. Первые минуты самые тяжелые. Я не могу говорить и едва держусь на ногах, когда Мессин извлекает меня из капсулы. Электростимуляция эффективна не на все сто процентов, требуется несколько минут, чтобы мышцы стали снова нормально функционировать. Я оглядываюсь вокруг. Опять почувствовать воздух, нагнетаемый мне в лицо мощными турбинами, запахи пластика и медикаментов…
Мессин протягивает мне синюю пижаму, которую я надеваю с легкой гримасой.
– Я узнал про остальных, – говорит он. – В капсулах как мор прошел. Мне очень жаль.
– Мне хотелось бы увидеть тела.
– Вы же знаете, что это невозможно. Любой Инжениум, погибший во время выполнения задания УВ, является собственностью УВ. Это…
– …указано в контракте, я знаю. Зачем вам оставлять их у себя? Что вы делаете со всеми этими трупами?
– Ну… Я же просто мелкий служащий, вы должны понимать. Приступим к checklist? После шести месяцев в капсуле хороший контроль не помешает…
Вопросы о том, как работает УВ, мучают меня больше обычного. Кому оно, в конце-то концов, принадлежит, это Управление? Кому подчиняются его служащие? Мессин открывает дверь своим беджем. Я молча следую за ним, и тут мне на ум приходит еще один вопрос: а где окна, выходящие наружу? Когда смотришь с другой стороны, здание усеяно окнами, а во всех помещениях, через которые мы проходим, нет ни одного окна. Наконец мы оказываемся в том же кабинете, где я проходил checklist полгода назад. Тот же врач ждет меня. Меня снова пропускают через все тесты и упражнения. И снова воздух вырывается из турбин, а у меня возникает ощущение, что я глубоко под землей.
Мессин стоит в углу кабинета. Я неожиданно бросаю на него взгляд и читаю что-то странное на его лице. В следующее мгновение он снова улыбается. Но улыбка явно какая-то приклеенная.
– Все отлично, – замечает врач. – Вы в полной форме. При отправлении вы официально заявили, что это ваше последнее задание. Вы не передумали?
– Ноги моей больше здесь не будет. С этим покончено.
– Любой уход является…
– …окончательным, я знаю. Я уже подписал все бумаги, когда прибыл.
Врач подходит к компьютеру, выводит на экран мой профиль, кликает по файлу, который высвечивает подтверждение окончательного исключения из реестра. Протягивает мне терминал, считывающий отпечатки пальцев. Я прикладываю правый указательный. Программа сообщает, что я удален из реестра. В глубине души я испытываю огромное облегчение. Врач направляет меня к аппарату санитарной обработки:
– Как обычно, вам придется пройти процедуру очистки от микрофлоры, которая могла размножиться в вашем организме за время длительного пребывания в замкнутом пространстве. Не слишком приятно, ощущение удушья, но…
– Привычное дело.
