– Вот вам адвил, – прошептал Ален женщине из третьей секции, – это должно быстро сбить температуру.
Ему удалось благополучно просунуть бутылочку сквозь разбитое стекло. Стараясь избежать соприкосновения, Ален резко отдернул руку.
– Постарайтесь выяснить, не контактировал ли ребенок с какой-нибудь птицей на корабле, – проговорил он вдогонку.
Джильда нервно погладила по волосам прильнувшего к ней Джереми. Перчатки на Алене и заданный им вопрос о птице напомнили молодой женщине о военных и о выключенных кем-то кондиционерах. И тут, обнимая сына, она ощутила страх. Она видела сбившихся в кучу людей, они соприкасались, их дыхание смешивалось. Она чувствовала запах пота, капающего и оседающего на каждом предмете: дверных ручках, подоконниках, унитазах. Это происходило в каждом закоулке на их палубе. А что творится в других частях судна? Началась паника? Неужели людям удалось выбраться оттуда, где их, вероятно, заперли?
Вернулась женщина из третьей секции и сообщила, что ребенок действительно контактировал с птицей: это он схватил ее, после того как птица ударилась о стекло иллюминатора. Джильде показалось, что мир рушится. Она отступила на шаг, дрожа, и вскрикнула, когда чья-то рука коснулась ее спины.
– В чем дело? – спросил отец ребенка. – Что-то не так?
В первой секции из подсобки с рацией выглянул Жак Лёфэ, которого вырвало прямо посреди коридора.
В эту минуту все залил яркий свет.
Некоторые пассажиры закрыли глаза руками – настолько свет был мощным. Судя по всему, по правому и левому борту на лайнер были направлены огромные прожекторы. Ослепленные пассажиры не могли различить, что происходит по другую сторону иллюминаторов.
Женщина, у которой был приступ, плакала, пассажир из ее отделения молча поддерживал ее, сам едва сдерживая слезы. Дети жались к родителям. Даже мужчина, не расстававшийся с бактерицидным гелем, вышел из каюты. Одни кричали, другие до рези в глазах вглядывались в иллюминаторы. Все чувствовали себя подопытными крысами. Что происходит там, снаружи? Чего от них хотят? Почему их заперли?
В третьей секции стенали родители мальчика, схватившего птицу. Их больной сын, рыжеволосый малыш, дышал все тяжелее, и адвил ему не помог. Напротив, температура поднялась почти до 41°C. Люди теряли силы и падали в коридорах, закрывая руками лицо. В третьей секции, где была обнаружена птица, кто-то бросился в туалет, и его вырвало прямо перед дверью. У него пошла кровь из носа.
Раздался громкий властный голос. Это был Ален. Прижавшись к переборке между первой и второй секциями, он попросил стюарда повторить его слова по рации капитану корабля.
– Вы должны объяснить нам, что происходит! – выкрикнул он. – Здесь люди больны, ребенок при смерти. Нас окружают военные корабли. На судне есть вирус? Скажите, прошу вас!
Стюард повторил сообщение. Раздались крики пассажиров, возгласы «о боже!». Джильда покрепче прижала к себе сына. Чуть поодаль, на полу, лежал Жак Лёфэ, у него начался бред, но никто не осмеливался к нему подойти.
Наконец из подсобки прозвучал голос. Стюард держал микрофон перед рацией:
– Они нас окружили, нас ни за что не отпустят.
Все поняли, что это говорит капитан корабля. В его голосе присутствовал страх.
– Несколько часов назад военные связались со мной по рации, чтобы задать странный вопрос: не заметили ли мы среди пассажиров кого-нибудь, кто перевозит птиц? Я пересказал им то, что доложил ваш стюард: про застрявшую в туалетной комнате птицу и про то, что подача воды была отключена.
«Нет воды, – подумал Ален, – значит, нет возможности помыть руки. Ужасно…»
– Тогда-то все и закрутилось. Они потребовали никого не пускать в рубку и незамедлительно изолировать всех, кто мог контактировать с птицей. – Капитан шмыгнул носом. – По их приказу я остановил двигатели в открытом море. Инструкции были предельно ясными: члены экипажа должны прочесать все каюты в поисках любого багажа, который может быть использован для перевозки птиц. С особой бдительностью нужно отнестись к одноместным каютам и к внешнему виду пассажиров: не носит ли кто-нибудь из них маску или перчатки? По мере проведения осмотра они должны были изолировать секции друг от друга и сделать это как можно более незаметно, чтобы человек, перевозивший птиц, ничего не заподозрил.
– Вы имеете в виду… тот, кто это сделал, находится на корабле?
– Это неизвестно, они не знают его примет. Что они знают наверняка, так это то, что чрезвычайно опасный тип, перевозивший птиц, был на корабле за несколько минут до отплытия. Если он все еще на судне, то, вероятно, птицы спрятаны в его багаже. Он либо находится в изолированной каюте, либо проявляет крайнюю осторожность, избегая любых контактов.
– И эти птицы – носители смертельного вируса? Так?
– Да, именно так. Я сопоставил: я не сомневаюсь, что речь идет о той случайной утечке информации в Ницце в прошлом месяце, о чем много говорилось в прессе…
– Модифицированный H5N1, – умирающим голосом пояснил Ален.
– Модифицированный? Что это значит? – выкрикнула дама.
Ален повернулся к ней:
– Инкубационный период до появления первых симптомов – около десяти часов. H5N1 намного сильнее исходного вируса. Он термостойкий и может передаваться от птиц к человеку и от человека к человеку. Птицы – просто переносчики, они не умирают. Но людей… этот вирус убивает всего за день.
Крики усилились, люди плакали и умоляли о помощи.
– Мне пришлось рассказать им все, что произошло на корабле, – продолжил капитан. – Полчаса назад я сообщил, что на судне началась паника, пассажиры выбивают аварийные перегородки и собираются разбить иллюминаторы, чтобы выбраться во что бы то ни стало. А только что я сказал военным, что у меня из носа течет кровь. Кровь, вам ясно? Вирус проник и сюда, на верхние палубы. Вы… вы распространили его, прежде чем нам удалось закрыть секции. После моего сообщения военные не выходят на связь. Они намерены просто подождать, пока мы все умрем, они…
Голос его дрогнул. Капитан умолк, но все и так было понятно. Военные ни за что не пойдут на риск. Если вирус проникнет за пределы судна, он попадет в Барселону, потом зараза распространится на аэропорты. Тем более что террорист, этот разъяренный безумец, возможно, до сих пор находится среди пассажиров и вполне может при малейшей возможности выпустить еще одну птицу. Если она улетит и, несмотря на истощение, достигнет суши, то зараза воцарится повсюду.
Ален почувствовал, что взгляды собравшихся скрестились на нем. Он повернулся, вглядываясь в растерянные лица. Джильды среди пассажиров не было. Пожилой мужчина дрожащим голосом спросил:
– Как распространяется вирус?
– Через оральные и фекальные выделения. Достаточно просто… коснуться оперения птицы – переносчика вируса и поднести руку ко рту, чтобы заразиться. Кого-нибудь тошнит? У кого-то поднялась температура?
