Он осмотрелся, вбирая в память все увиденное, и начал кивать, как будто все понял.
— Как ни странно, я упустил один очевидный, но значимый момент. У Уайетт гипертимезия. Ей не нужна стена с бумажками. Все хранится у нее в голове, каждая деталь. И мы пока не знаем, что собой представляет Леопольд, кроме его странности и чертовски хорошего актерства. Он играет невежественного придурка лучше любого, кого мне доводилось видеть. Но в нем есть что-то еще, чего я пока не могу засечь.
— Вы сказали нам, что он был непонятен, — припомнил Богарт.
— Он непонятен. У каждого человека есть намерения, альтруистические или корыстные. У него они тоже есть. Я просто пока не знаю, в чем они заключаются.
— Не пора ли нам звонить в местную полицию? — спросил агент.
Декер покачал головой.
— Нет.
— Почему? Они злятся, если мы не сообщаем им, чем мы занимаемся на их территории.
— Возможно, «местные» как раз и стоят за всей этой историей. Поэтому мы сами поработаем с тем немногим, что тут есть.
Он начал рыться на пластиковой полке, где стояло несколько коробок с мусором. Джеймисон принялась за барахло в другом углу. Ланкастер с Богартом переглянулись и занялись тем же.
* * *
Через два часа Богарт объявил:
— Ну, всё. Здесь ничего нет. Вообще ничего!
— Нет, есть, — отозвалась Джеймисон, держа в руке сложенную газету.
— Где вы это нашли? — спросила Ланкастер.
— Под тряпьем в коробке, которая стояла под тем столом.
— Ну и что? — сказал Богарт. — Такой же мусор, как и все прочее.
— Нет. Когда люди сберегают газеты, они всегда сберегают целую пачку. А это единственная газета на всю комнату. Могу поспорить, разум Уайетт должен воспринимать ее как частицу беспорядка. И это заставляет меня задуматься, зачем она здесь? Должна быть причина.
Декер с любопытством посмотрел на нее.
— Хорошее заключение, Джеймисон.
— Ну, я, может, и не гипер-это-самое, но у меня тоже бывают просветления. А еще я за милю чую запах газетной бумаги.
— И что там написано? — спросила Ланкастер.
Джеймисон подняла газету и указала на заголовок на первой странице.
— «Джайлс Эверс пропал без вести», — прочитала Ланкастер.
— Кто такой этот чертов Джайлс Эверс? — спросил Богарт.
— Он был полицейским, — ответила Джеймисон. — Еще в статье сказано, что он был сыном самого известного жителя Мёрси, Клайда Эверса. Бывший мэр, сделал кучу денег на горном деле, немало вложил в родной город. Типичная крупная рыба в маленьком пруду.
— Но зачем Уайетт хранить эту газету? — спросил Богарт.
— Потому что Джайлс Эверс изнасиловал ее, — сказал Декер. — И она помогла ему исчезнуть.
— Эй, Амос, это какой-то дикий логический скачок, — заметила Ланкастер.
— Нет. Это единственная причина, по которой она могла хранить газету.
— Какая там дата? — спросила Мэри.
— Девятнадцать месяцев назад, — ответила Джеймисон. — Примерно в то время, когда дом был куплен компанией, за которой, вероятно, стояла Уайетт.
Богарт и Ланкастер уставились на Декера.
— То есть вы хотите сказать, что на нее напал сотрудник полиции? — недоверчиво спросил Богарт.
— Сотрудники полиции, — уточнил Декер. — Это было групповое изнасилование. И они сделали это из-за ее интерсексуальности, а старик Эверс заплатил Уайеттам за молчание. Он отмыл сына и избавил полицейское управление от тонны неприятностей и снесенных голов. Вряд ли полицейское управление Мёрси так уж велико. Возможно, в изнасиловании участвовали вообще все их патрульные. Паршивая ситуация для людей в синем. И всего города. Города, который не слишком-то сочувствует людям вроде Белинды Уайетт.
— Но мы не знаем точно, — сказала Ланкастер. — Это просто твои догадки.
— Мы можем их подтвердить, — ответил Декер. — Давайте побеседуем с людьми, которые были тогда неподалеку.
Глава 59
Тогдашний начальник полиции умер шесть лет назад от сердечного приступа. Из полицейских в управлении до сих пор служили двое. Оба ничего не знали о деле Уайетт — так они сказали Богарту, когда он вместе с остальными заявился в единственный полицейский участок города. Всей группе быстро показали на дверь.
Когда они отъехали от участка, Ланкастер сказала:
— Они врут. По лицам видела.
— Маленький город. Такой маленький, что все знают о каждом, — сказал Декер. — Пора переходить к первому пункту списка.
— Вы имеете в виду отца Джайлса Эверса? — уточнила Джеймисон. — Клайда Эверса? Если он еще жив.
Богарт смотрел в смартфон, вероятно, запустив поиск.
— Видимо, да. И, похоже, он до сих пор живет здесь.
* * *
Найденный адрес, как оказалось, принадлежал небольшому дому на самом краю города. Вдоль фасада дощатого домика тянулась веранда. В окнах горел свет. Из трубы поднимался дым.
Опять пошел снег.
Дом был ветхим. Газон бугрился, деревья и кусты были больными и кривыми, а на дорожке стояла единственная машина — древний фордовский пикап.
— Городской патриарх, а? — пробормотала Ланкастер. — Похоже, у него трудные времена.
— Возможно, для этого есть веская причина, — сказал Декер.
На стук передняя дверь открылась. На пороге стоял обрюзгший и согнутый старик. Его белая борода доходила до груди, потертые штаны держались на веревочных подтяжках.
Богарт представился, показал значок и сказал, что им нужно поговорить с ним о его сыне. Эверс молча кивнул и провел их в комнатку с закопченным камином, в котором потрескивали поленья.
В доме было темно, пахло плесенью, нафталином и какой-то едой, которую старик этим вечером грел в микроволновке.
Взгляд Декера обежал комнату и остановился на старике, который опустился в глубокое кресло, так что ноги в носках повисли в воздухе. Эверс почесал щеку, по очереди оглядел всех гостей, потом вновь посмотрел на Декера.
— Вы не похожи на фэбээровца.
— Потому что я не оттуда.
— Угу, — рассеянно пробормотал Эверс и уставился в огонь. — Так вы пришли, чтобы найти моего мальчика, — сказал он языкам пламени. — Не думал, что они подключат федералов. Но так и быть. У меня не осталось ничего, кроме мальчика. Не так уж много, но что есть, то есть.
— Вы многим ради него пожертвовали, верно? — сказал Декер, вновь разглядывая комнату. — Практически всем.
Эверс глянул на него и снова отвернулся к огню.
