— Обойдешься, — постарался усмехнуться, но вышло зло.
— Значит, отдашь ее, чтобы она отработала все свои страхи, а мы получили то, что привыкли получать! — Тирол настаивал слишком жестко и тем самым переходил все границы дозволенного. Намеренно, нагло.
— Вы получите все, что привыкли, — изо рта Тринадцатого Воина начал вырываться огонь, и это говорило о том, что ярость в нем достигла апогея.
— И вправду мельчает Тринадцатый, — недовольно шепнул Бенис Кауру.
— Когда? — Тирол не отступал. — Мы хотим знать, когда круг продолжится, и человечка вернется к Хину?
— Человечка не вернется в круг! — взревел Льюис, обрастая доспехами и поднимаясь с кресла. — Я же сказал! Что тебе стало непонятного из моих слов?!
На некоторое время в подземелье воцарила тишина. Все присутствующие знали — Тринадцатый больше не шутит.
— Тогда каким же образом мы получим ее страхи? — Тирол не собирался отступать только потому, что покоритель миров принял свое боевое обличие.
— Через меня! Я трансформирую эту энергию вам! Право вето использовано, и человечка останется со мной! Я не собираюсь отдавать вам ее или менять слово! Все, что она испытает, достигнет ваших голодных ртов немедленно! Будет так! Или не будет никак! — Тринадцатый Воин закончил, представ перед двенадцатью демонами в полной боевой готовности.
— Сам, значит, будешь мучить? — усмехнулся Бенис.
— Еще одно слово… — Диего решительно поднялся с кресла и вытянул руку в сторону насмехавшегося.
— Какие все нервные, — обидчиво отвернулся насмешник, перед этим виновато поклонившись.
— Хорошо, — казалось, Тирол с трудом соглашается. — Но разговор наш не закончен.
Тринадцатый Воин яростно отбросив в сторону кресло, быстрым шагом покинул подземелье. Следом вышел демон физической боли Диего.
* * *
Ярость в Льюисе достигла пика.
Он покинул Совет, совершенно себя не контролируя. А если бы остался, разнес бы все и всех. Они смели пойти против него! Рискнули поднять головы в его присутствии! Усомнились в его низменности!
Из-за вето! Из-за человечки! В этом Тринадцатый не сомневался. Раньше просто не было повода, и все двенадцать только этого и ждали! Чертов перевозчик! Кого он им притащил! Кристальную чистоту, из-за которой он, покоритель миров, мог запросто лишиться власти?
Быстрее ураганного ветра Демон возвращался обратно в свое логово, где так внезапно оставил свою чистенькую девочку. Будь она тысячу раз проклята! Он больше не называл ее игрушкой и не собирался играть. Ярость его вела, и ни о каких играх больше и речи не шло! Он возьмет ее немедленно! Порвет чистоту, размазав кровяные выделения по всему белью! Он будет вбиваться в нее неистово до тех пор, пока не утолит свою жажду, пока не иссякнет поток ярости, оставшийся в нем после Совета. Он лишит ее невинности, чтобы она стала неинтересна, не нужна. И те двенадцать разом о ней позабудут. За одну эту ночь она испытает все, что он обещал демонам! А после, насытившись, он выбросит ее в мир людей и забудет! Навсегда!
Льюис ненавидел человечку. Его распирала злоба на то, что использованное право вето пошатнуло его непоколебимый авторитет между демонами. И кто поднял голову? Старик Тирол! Которому Тринадцатый не смог на этот раз ничего возразить. Омела не боялась лишиться невинности. Главный ее страх заключался в возможности потерять брата! Пресловутая смерть родственника или близкого человека! То, с чем Льюис никогда не считался. Он был уверен, что страхи собственного я всегда превыше чужих судеб.
Омела была не такой! И это пробуждало внутри Тринадцатого тысячу дремлющих бесов, желающих разорвать человечку на сотни мелких кусочков.
— Прелюдии не будет, детка! — разбивая мутное стекло арочного проема, Льюис, окруженный огненным шаром, ворвался в свое логово, где совсем недавно оставил человечку.
Омела взвизгнула, испугавшись огромного огненного воина, медленно сползла по стене рядом с кроватью. Закрыла руками лицо. Одни глаза остались, с ужасом смотрящие на него.
Она успела одеться, умело приспособив для этого шкуры. И это Тринадцатому сильно не понравилось.
— Разделась немедленно! — рыкнул он, и языки пламени вырвались из-под скрывающего лицо шлема.
— Нет… Не надо… Я прошу тебя… Пожалуйста…
Она щебетала что-то банальное, на что он в таком состоянии не желал обращать внимание.
— Разделась, я сказал! — повторил он приказ, уверенно сокращая между ними расстояние. — Или я порежу на ленты эти шкуры вместе с тобой!
Он не шутил. Теперь нисколько. И она это прекрасно понимала, дрожащими руками, принимаясь избавляться от самодельной одежды. Льюису это даже на секунду понравилось. Так первобытно, так горячо. Ведь под шкурами ровным счетом ничего нет. Пухленькие губки, готовые принять его. Испуганная человечка ревела и раздевалась. По ее красивому лицу катились крупные капли слез. О, это прекрасное женское оружие! Он его ценил. Слезы вызывали в нем особый огонь желания.
— Быстрее! — поторопил он девушку, хотя та уже почти обнажилась, избавившись от последней вещи. — На колени!
Человечка повиновалась. Она смотрела на него со страхом. И Тринадцатый расчленял его на составляющие: страх увиденного, страх причинения физической боли, страх потерять девственность, страх потерять брата, если ослушается…
В один миг Льюис оказался рядом с девушкой. Двумя пальцами поднял ее подбородок кверху. А в это время на ее шее затянулась веревка, которая мгновенно оказалась сжатой в его руке. Он потянул веревку, и Омеле стало трудно дышать. Достал острый кинжал и приставил к ее шее.
— Знаешь ли ты, человечка, что принадлежишь мне, и я могу делать с тобой все, что захочу?! — зло прошептал Демон.
— Да… — едва слышно прошептала Омела.
— Знаешь ли, что ты выбрана для прохождения испытаний? — Демон сильнее стянул веревку. — И останешься здесь до тех пор, пока мне не надоест?
— Да… — прохрипела Омела, испуганно глядя, как исчезают доспехи, обнажая сильное и загорелое тело Тринадцатого Воина. Обнаженное тело. И внушительных размеров член теперь находился вблизи ее лица и пересохших от страха пухлых губ. Льюис был напряжен, словно каменная скала. Но от девственно чистой покорности человечки его ярость начинала постепенно отступать, уступая место разливающейся горячей волне желания.
— Готова ли ты? — он приблизил свое лицо к ее, и она увидела, как зло ходят его скулы, а глаза горят пылающим огнем.
— Да… — одними губами проговорила Омела, чувствуя, как от недостатка воздуха готова потерять сознание. Все ее тело тряслось от испытываемого ужаса, который она сама никак не могла классифицировать.
— Поднимись, — Льюис хрипло потянул за веревку, заставляя человечку вставать.
Он смотрел в ее глаза и некоторое время ничего не предпринимал. Будто колебался. Словно ждал чего-то. Чего?
