На щеках девушки горел нежный румянец. Хрупкие плечи подрагивали. Пальцы цеплялись за веревку, стараясь от нее избавиться. Демон приложил холодное блестящее лезвие к ее шее и провел так, что из небольшой царапины выступила алая капелька крови. Чистой, как кровь младенца.
— Льюис… — вдруг услышал он свое имя из ее уст. — Пожалуйста…
Она знала его имя? Откуда? Хин проговорился, догадался Тринадцатый. Но как она это волнующе произносила. Как жалостливо, словно цеплялась за последнюю надежду.
Холодное лезвие скользнуло по веревке, и она осталась в руке Льюиса. Демоны не будут в восторге от его внезапно пробившегося великодушия. Но он не желал сейчас о них думать!
Человечка закашляла и изумленно посмотрела на стоящего перед ней мужчину. Он убрал крылья, избавился от доспехов и даже копыта заменил на человеческие ступни. Он так мог. Но почему ему перед девочкой этого захотелось? Чтобы не испугать? Вряд ли. Скорее, чтобы понравиться…
Льюис тряхнул головой, прогоняя назойливый бред. Основное, что требовалось сделать, это внушить ей страх близости, превосходящий страх потери ее брата. Демон понимал, что задача не из легких. Но ее близость заставляла его отодвигать на задний план все бывшие когда-то важными приоритеты.
Льюис ее хотел. И колебался только потому, что не мог выбрать, как именно. Он желал ее во все узенькие и еще нетронутые никем дырочки, медленно и стремительно. По-всякому, по-разному…
— Омееелаааа, — протянул он, притягивая ее к себе и впиваясь в ее сладкие губы. И она отвечала ему взаимностью! Закрывала глаза, позволяя проникать его языку внутрь, исследовать. Он призывно зарычал ей в губы. Его ставшая мягкой рука проникла ей между ног, нащупывая маленький, не тронутый ласками клиторок. — Раскройся! — приказал он, касаясь губами ее шеи. Его вторая ладонь уже накрыла окаменевшую от страха грудь, слегка разминая ее.
Девушку била сильная дрожь. Она послушно расставила ноги и, когда его палец без особого труда нашел тот самый пульсирующий бугорок, дотрагиваться до которого она всегда опасалась, невольно вцепилась ногтями в стальные плечи Демона. Опустила голову ему на грудь, будто прячась. Не выдержав, Льюис подхватил ее на руки и опустил на огромную, застеленную черным шелком мягкую кровать. Омела ахнула. Минуту назад здесь было каменное ложе со шкурами, а теперь…
Коленом раздвинув ее ноги в стороны, он резко вклинился между ее бедер. Надо бы сразу войти, рывком. Но Льюиса и здесь что-то останавливало.
— Будет больно, — вдруг предупредил он неожиданно для себя самого.
— Я знаю…
Она тяжело дышала. Старалась не смотреть ему в глаза. Скользила взглядом по его плечам и груди. Ее мысли путались настолько, что он не мог поймать ни одной, напрямую касающейся его. Это злило. Вся зажатая, напуганная. Он хотел ее такую до безумия. Поглаживал ее бедра, ласкал грудь, будто, не осознавая того, хотел подготовить ее к проникновению. Льюис снова и снова целовал ее, желая, чтобы она расслабилась. Тщетно.
И скользнув мягкой головкой каменного члена по ее промежности, он остановился прямо у входа в ее святая святых. Омела впилась ноготками в стальные мышцы его торса. И он резко вклинился в ее чистое девственное лоно.
Омела закричала и задергалась. Нежная девственная пленочка порвалась. Льюис усилил напор. Тесные стенки ее влагалища сильно сжимали. Так, что даже демону сексуальных утех не удалось сдержать стон. Он со звериным рыком проникал в нее глубже и глубже, постепенно насаживая ее на свой член. Демон делал ее своей и только своей! Больше ничьей.
— Как больно… Больно… Пожалуйста… Не надо…
— Омеееелааа… Моя Омееелаааа… — он целовал ее лицо, слизывал текущие ручьями слезы и наслаждался своей человечкой. Давая ей привыкнуть, не двигался, ждал. Ненавидел этот глупый порыв великодушия, но ничего не мог с этим поделать. Словно ее только что павшая чистота забрала с собой его вечную ярость и еще что-то, чего в данный момент Льюис определить не мог.
Он слышал, как притупляется постепенно ее боль, как растягиваются под него ее стеночки и как мечется ее разум от осознания потери невинности. Демон приподнял бедра, осторожно выходя из человечки и чувствуя, как она испугалась отчего-то еще больше. Всхлипывала, сучила ножками. А он чувствовал, как ее горячая кровь медленно вытекает, пачкая черные простыни.
Он снова проник в нее. До конца. Почувствовав, как упирается в то основание, за которым от слияния двух подходящих особей могло происходить чудо зачатия. А потом появлялась новая жизнь…
Демон двигался сначала не очень быстро. Шло туго, необычно. А обратно настолько сладко, будто она не хотела его выпускать. Его Омееелааа… Теперь только его!
Не переставая, ласкал ее красивые полные груди, сжимал их, заставляя девушку невольно кусать его губы. Довольно рычал, постепенно наращивая темп. С ней было невероятно хорошо! Так, как, наверное, ему, тысячелетнему Тринадцатому Демону, покорителю миров, не было еще ни с кем и никогда.
Резко выйдя из нее, он спустился до ее лона и припал к нему губами. Омела постаралась подтянуться на локтях, но он зафиксировал ее бедра руками.
— Не надо… Умоляю…
Как же ему нравились ее слова теперь! Другие женские особи также, казалось, умоляли, стонали и стыдливо елозили. Но эта человечка…
Он провел языком снизу вверх по ее лону, ощущая солоноватый вкус ее крови. Она была совершенно необыкновенная. Будто созданная только для него демонесса.
Льюис удлинил язык и проник внутрь девушки. Как же было вкусно!
Омела едва слышно заскулила. Он чувствовал, как напрягся ее клитор, как увеличился в размерах, как запульсировал. Она порывисто дышала, неосознанно позволив пальцам зарыться в его волосы.
Он прошелся мягким языком по ее пульсирующей «горошине», и она закричала! Забилась в его руках. Тринадцатый Демон рывком перевернул ее на живот и, подтянув за бедра, резко вклинился так что она закричала.
Ее лоно пульсировало внутри, и это были невероятные ощущения! Демон растворился в собственном желании, потерял себя, забылся…
Он с силой вбивался в девушку, а она как-то слабо пыталась от него уползти. Она кричала, стонала и билась в его руках. А он не понимал и не хотел понимать, почему она это делает…
И когда все его накопленное и невыраженное желание сконцентрировалось в паху, Льюис позволил себе сдаться и излиться внутрь своей Омелы. Он упал на спину и закрыл глаза. Все после этого сумасшедшего секса для него померкло. И все миры перестали существовать. Все, что было до этого момента, ушло в небытие, рассыпалось в прах от охватившего его огня…
Весь мокрый от пота, Тринадцатый Демон, мертвой хваткой вцепившись в черные шелковые простыни, сдерживал себя от последнего, непредусмотренного веками порыва…
Льюис готов был разорвать Омелу за что-то, чего понять пока еще не мог… А она вдруг осторожно прильнула к нему и положила голову на его раскаленную яростью и ненавистью грудь…
