Или…
Харон ведь обещал…
Вдруг она уже получила свой дар? Такое могло быть? Льюис что-то говорил про право вето. Он мог ее забрать у остальных, сделать своей…
И ей мог передаться дар?..
Омела боялась об этом думать. Но сердечко тревожно билось от предвкушения встречи. Собравшись, она захватила телефон, радостно отметив, что зарядка на нем осталась на прежнем уровне.
Она поспешно покинула странный дом и вызвала такси. Как ни странно машина подъехала спустя минуту. Так быстро? Заброшенный район. Что такси здесь делало? Подвозило кого-то? Возможно, таких квартир, одну из которых только что покинула она, в заброшенных домах великое множество. И Харон приводит невинных девочек, попавших, как и она, в безвыходное положение, чтобы они отдали демонам свои страхи и невинность…
Но с Тринадцатым Демоном у них складывается так же? Что-то внутри подсказывало Омеле, что именно с ней случился некий форс-мажор. Не планировал Харон ее похищение, это точно. Он ведь ясно дал понять, что она пройдет через тринадцать демонов. Да, одного из них она видела. Но потом ее забрал Льюис. И…
Омела села на заднее сиденье такси и зажмурилась, стараясь не думать о произошедшем с ней. Сейчас важнее было удостовериться в состоянии брата.
— Куда? — спросил грубый прокуренный голос таксиста.
— В клинику… — испуганно и тихо отозвалась Омела.
— Вечер не удался, птичка? — рассмеялся таксист. — Боишься, что-то подхватила?
— Что? — не поняла девушка.
— Да ладно тебе. Известно, для чего в такой район приходят.
Омела не стала выяснять подробности. Просто назвала адрес клиники и отвернула голову в сторону так, чтобы в зеркало заднего вида мерзкому таксисту не было видно ее лица. Он больше ничего не спрашивал, и она была этому рада.
Доехав до клиники, Омела протянула руку с купюрой.
— Этого хватит?
— С лихвой, — рассмеялся таксист, хватаясь за купюру огромной ручищей с грязными ногтями. — Но без сдачи.
Девушка молча вышла и поспешила в клинику. По ощущениям, не очень поздно. И посещения еще были разрешены. Она только потом подумает, что можно было посмотреть в телефон и узнать дату и время.
Навстречу вышел доктор и изумленно на нее уставился.
— Омела?
— Как себя чувствует Никита? — не здороваясь, спросила она.
— По-прежнему, — сожалея, ответил доктор. — Навестишь его?
— Да. Если можно, — Омела едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.
На ватных ногах прошла до двери в палату. И несколько минут стояла, не решаясь войти. Сотни мыслей, десятки чувств вихрем проносились, заставляя все тело девушки сотрясаться от нервной дрожи.
Наконец, она ухватилась за ручку двери и потянула на себя. Вошла и обомлела.
Никита лежал на кровати с закрытыми глазами, подключенным аппаратом искусственной вентиляции легких и с капельницей, через иглу вводящей в бледную худую руку прозрачный раствор. Омела взяла стул и присела рядом.
— Привет, — еле выговорила она и зажала рукой рот. Только бы не разреветься в голос. Протянула руку и дотронулась до его полуоткрытой ладони. Сжала слегка, но ответа не получила. — Как ты тут? — спросила в пустоту. Слышал ли он ее? Чувствовал ли, что она рядом? Сражался ли за свою жизнь так же, как и она за его?
Слезы быстрыми ручейками стекали по щекам Омелы. Больше не сдерживалась. Не могла просто.
— Все будет хорошо… — твердила она. — Мы справимся… Обещаю.
Она смотрела в его лицо, ожидая какого-то чуда. Словно вот-вот он откроет глаза, и это самое «хорошо» начнется в ту же самую минуту. Омела не знала, сколько прошло времени, прежде чем она почувствовала, как ее кто-то легонько тронул за плечо.
Обернулась и увидела Харона.
— Ждешь чуда? Напрасно, — холодно и цинично произнес он.
— Но ведь ты же обещал… — с трудом выговорила девушка.
— Надо бы вернуться, Омела, — вроде просил, но по ее ощущениям казалось, что приказывал.
— Куда? — не сразу поняла девушка.
— Он ждет тебя, — пояснил Харон. — Тем же способом, — предупредил он ее вопрос. Таблетка на столе. Адрес тот же.
— Так я получу обещанный дар? — Омела поднялась со стула и рукавом вытерла слезы. — Вернусь, только если ты выполнишь обязательства по нашему договору.
— К сожалению, он потерял силу, — иронично пожал плечами Харон. — Вмешались иные обстоятельства.
— Что ты имеешь в виду под словом «обстоятельства»? — Омела больше не собиралась унижаться. Словно некий холод проник в ее сердце, заставляя перейти на другой уровень общения.
— Ты принадлежишь теперь Тринадцатому Демону, покорителю миров, питающегося похотью и сексуальной энергией. Как только двенадцать демонов получат через него твои страхи, договор с твоей стороны окажется выполненным. Мои же обязательства с выкупом им данного договора автоматически перешли к нему. Теперь только он может дать тебе дар. Его проси об этом.
— Что за бред, Харон? — она старалась говорить тихо, но недоумение переполняло ее. — Что значит «перекупил договор»? Зачем ты ему его продал?
— Дорогая моя, ты даже не представляешь, каково это сопротивляться Льюису, — Харон криво улыбнулся. — Считай, что у меня не было выхода.
— Значит… его… — произнесла задумчиво Омела, вспоминая, как упиралась раскрытыми ладонями в каменную грудь Демона.
— Не задерживайся здесь, — посоветовал перевозчик. — Времени у твоего брата все меньше. Затянешь и рискуешь не успеть.
Омела перевела взгляд на Никиту. Нет. Только не это. Все, что угодно. Только не его смерть.
— Спасибо за совет… — повернула голову в ту сторону, где только что стоял Харон, но его и след простыл.
Глава 10
Он сидел, острыми мощными когтями вцепившись в древний каменный карниз. Покачивался от проносившихся мимо зловещим ураганным ветром собственных мыслей. Его яростный горящий взгляд был устремлен вдаль, в туман, в никуда.
Тринадцатый Воин был зол. Нескончаемой черной стаей вокруг башни кружились его беспокойные мысли. Он ненавидел все! И себя, и принятое решение, и эту обнаженную и так волнующую его демоническую сущность пигалицу. Человечку, присвоив которую, он рассчитывал охладеть. С легкостью обеспечить двенадцать демонов нужными им страхами. Он не сделал этого! Ни черта он не сделал!
Вкусив ее чистоту, попробовав ее на вкус, только еще больше разозлился. Раздразнил и без того горящую огнем плоть. Ему было явно мало одного слияния с ней. Сколько? Он не мог на это ответить. Пока не выпьет до дна, пока его огонь не коснется каждой ее клеточки и не завладеет разумом.
