Она не помнила, когда его вторая рука незаметно избавилась от разделяющей их тела простыни, как скользнула и накрыла ее грудь…
Она ведь сама его поцеловала, когда он разрешил ей увидеть брата! Эта мысль искушающей змеей обвилась вокруг шеи девушки, не давая дышать. Казалось, если он сейчас же ее не поцелует, она просто задохнется…
Наконец, его губы коснулись ее пересохших от ожидания губ. Язык легким медленным касанием исцелил изъеденную болью и страданиями кожу. Омела невольно закрыла глаза и ответила на поцелуй. Не могла не ответить. Его губы словно проникали внутрь нее, успокаивали, защищали и утешали. Она не хотела думать о том, могут ли Демоны утешать. Она желала попасть под защиту. Устала сражаться и бороться с жизнью. Захотелось сдаться, чтобы почувствовать себя слабой. И разреветься…
В один миг вся боль, долгие месяцы не отпускающая ни на минуту, собралась в животе и стала подниматься выше. Перехватила грудь, скрутила шею. Омела почувствовала необычайный холод. Ладони вспотели, а потом моментально сделались ледяными. Но Демон все также нежно целовал ее, аккуратно поглаживая грудь. И она не могла прервать или остановиться. Омела ничего не могла. Только отвечать на его поцелуи, чувствуя, как в этот самый момент происходит что-то важное.
Хотелось кашлять. Неимоверно кружилась голова. От страха она распахнула глаза, которые тут же наполнились слезами. Мысли путались, скакали, как ненормальные и наталкивались одна на другую. А боль медленно поднималась все выше. Сжимала горло. Все лицо свело, будто щеки обкололи обезболивающим.
Из последних сил Омела уперлась ледяными ладонями в грудь Демона и замычала ему в губы. Показалось, что стало немного легче. И девушка замычала сильнее. Захват усилился. Его губы сделались жесткими и требовательными. Язык по-хозяйски проникал внутрь, не давая опомниться. Одна рука до боли сжала ее ягодицу. Пальцы другой руки, еще недавно ласково перекатывающие набухшую горошину соска, сильно сжали ее. Омела затрепыхалась в его руках и закричала изо всех сил. И тут же почувствовала, как та боль, которая зародилась у нее в животе, постепенно поднимаясь выше, сковала ее горло и лицо, вдруг исчезла…
Захват Демона ослаб. Он перестал ее целовать. Все также молча внимательно всматривался в ее лицо. Пламя в его глазах успокаивалось. Он стал похож на земного мужчину. И Омела вдруг заметила, насколько идеальные у него черты лица. Странно, но все переживания разом покинули ее. Впервые за долгие месяцы ей захотелось улыбнуться. Только по-прежнему было боязно.
— Тебе лучше? — его вопрос заставил девушку вздрогнуть.
— Да…
Коротко ответила, до конца не понимая, о чем конкретно идет речь. Не время уточнять.
— Не выношу страдалиц… — его хриплый бархатистый голос проник ей под кожу, приятным теплом разлился внутри. — Сделай так, чтобы в этих стенах я больше не слышал твоей самоотверженности. Она никому не нужна. И тебе тоже. Думаешь, что так сможешь помочь брату?
Омела испуганно отвела взгляд. Он все знал! Харон сказал. Продал вместе с договором. Конечно. А на что она рассчитывала? Тайком получить в подарок жизнь брата? Глупо, конечно…
— Как ты… хочешь? — спросила едва слышно. Вышло как-то двусмысленно, отчего щеки девушки от стыда вспыхнули.
— Правильные вопросы задаешь, человечка, — усмехнулся Демон. — Первый и последний раз я забирал у тебя твою боль. Впредь ты будешь делать это сама. Отдавать все свои эмоции, на которые посягнут демоны…
— Что это значит?
Его ладонь коснулась ее щеки, средний и безымянный палец слегка сжали мочку ее уха, большой палец скользнул по пылающим от недавнего поцелуя губам, аккуратно их раскрывая, проник внутрь. Омела испуганно захлопала глазами. Дыхание против воли участилось, а сердце гулко забилось в груди. Ей захотелось сжаться, убежать. Большой палец коснулся ее языка, выскользнул и прошелся по губам. Омела почувствовала уже знакомое спускающееся из живота и ниже тепло. Она хотела бы сжать губы вокруг его пальца, но это было очень стыдно. И потому девушка замерла, ожидая чего-то.
— Твоя боль уходила мне. Точно также ты будешь отдавать мне страх, любой, который испытаешь в тот или иной момент. Дальше… — Демон сильнее сжал ее лицо в своей ладони. — Не твоя забота.
— Это все?.. И потом я получу свободу?
— С чего ты взяла? — он как-то зло и ехидно усмехнулся.
— Но договор…
— Забудь. Ты останешься со мной до тех пор, пока мне это не надоест.
Он внезапно выпустил Омелу из своих объятий, отвернулся к балкону и принялся раздеваться. А она снова задрожала всем телом, ощущая неприятное разочарование и пустоту.
— Он обещал… — прошептала одними губами, растерянно блуждала взглядом по комнате. Совершенно не зная, что делать, обхватила себя за плечи, закрывая от взгляда Демона обнаженную грудь. — Времени мало…
— Ты опять о нем?! — недовольный рык заставил трястись стены башни. — Ни слова больше! Ни звука! Ни единой мысли! Ты поняла?!
* * *
— Я не могу… — честно призналась она. — Он мой брат… У меня нет больше никого…
Слезы ручьями покатились по ее нежным персиковым щекам.
— Пока ты здесь… он будет жить, — произнося это, Льюис обернулся и посмотрел на девушку. Хотел видеть ее реакцию.
— Обещаешь? — Надежда в ее глазах была до горечи противна, но вместе с тем неимоверно трогательна.
— Слово Тринадцатого Демона! — избавился от рубашки и резко отбросил ее в сторону.
Она снова притянула к себе простынь, закрылась от его взора. И что у нее за глупая привычка? Зачем? Он ведь все равно избавится от всего, что мешает ему касаться ее.
— Убери, — мотнул головой на шуршащую ткань, а сам уже избавился от обуви и отбросил в сторону штаны. Обнажился перед ней. Пусть привыкает. Смотрит, стыдливо разглядывает. Пусть борется с желанием прикоснуться и приласкать. Вот кстати об этом!
Демон медленно опустился в широкое кресло, стоящее рядом балконным проемом. Ступни утонули в густом ворсе блестящего черного ковра.
— Иди ко мне, — позвал Льюис, наблюдая, как боязливо она расстается с простыней. — Сядь рядом.
Он старался быть спокойным и даже немного доброжелательным. Лгал! Просто сдерживался, чтобы не наброситься на девочку и разом овладеть ей.
Она медленно приблизилась и опустилась на ковер. Демон впитывал каждое ее движение: боязливое, осторожное, и вместе с тем невероятно грациозное. Она старалась не смотреть на него, покорно опустив голову делала вид, что рассматривает густой ворс, ласкающий обнаженную попку и едва касающийся уже намокших от его прикосновений гладких складочек.
Льюис сидел перед ней с широко расставленными ногами. В паху усиливался жар, и Демону с большим трудом удавалось его сдерживать.
— Возьми его в руки, — приказал он, зная, что Омела прекрасно поняла, о чем он.
