Сильная человечка, восхитился Тринадцатый. Под стать ему! Даже в какой-то момент захотелось оставить ее у себя навсегда. Наиграется ли ей когда-нибудь? Время покажет. Но пока единственное, что хотелось Льюису — это сжимать ее хрупкую фигуру в своих объятьях, целовать шелковые локоны и брать вновь и вновь так страстно отзывающееся на его ласки податливое и сопротивляющееся одновременно тело.
— Ну, что скажешь, Льюис? Молодец я? Видишь, не ослушалась! Покорная! Чего тебе еще надобно, мой повелитель?..
Молодец, Омела! Ты и в самом деле молодец!
В глазах Демона вспыхнул привычный огонь.
Только вот чего еще ему надо, он непременно расскажет ей позже. И не надо заливать про покорность! Сколько ярости и вызова в твоих словах, девочка! Как же ты нужна Тринадцатому Демону!
Она взлетела слишком высоко. Так, что снова начала бояться. Неосознанно. И Льюис покачал головой. Давай, милая, еще немного. Еще чуть-чуть, и Демон не выдержит твоих страданий.
И тут Тринадцатый понял, что победа над страхом смерти не всегда уместна. Омела перестала бояться смерти! И летела в ее объятья с огромной скоростью!
Ярким пламенем вспыхнул Тринадцатый Воин и, словно ястреб, камнем упал вниз, туда, где в космическом холоде умирала его человечка. Он не выдержал! Он собирался ее вытащить! Согреть своим огнем! Уберечь! Сохранить! И больше никому не давать! Никогда!
Как же неосмотрительно он поступил! Пошел на поводу стратегии!
Она больше не дышала… Ее сердце не билось… Совсем обледенела…
Омела!!!
Льюис схватил ее и прижал к себе.
«Жить…»
Облегченно выдохнул. Страх смерти не был побежден. Так же, как и желание жить! Отлично. С остальным он справится. Ради своей Омелы.
* * *
А осталось совсем немного. И теперь, как никогда прежде, нужно было завершить начатое. Отдать оставшиеся страхи тем, кто обречен с ними жить всю жизнь — демонам.
Раньше Льюис не думал, что испытания могут исцелять, придавать сил. Теперь он все увидел сам. То, что доступно богам. То, что все время ускользало и оставалось незамеченным, неважным. Смысл существования. То, чего ему самому так недоставало раньше.
Еще немного охлаждающего равнодушия, иначе никак — сорвется, не выдержит, выдаст себя. И тогда не получится полноценного испытания. А Льюис понимал, что Омеле стало просто необходимо дойти до конца.
Он сидел на ее кровати, облачив себя и ее в черные одеяния. Кружевное длинное платье необыкновенно ей шло. Более сексуальной и красивой женщины Льюис, пожалуй, не встречал за все свое существование. Не поднялась рука сковывать эти набухшие бутоны ее грудей и чуть видневшееся сквозь кружево лоно ненавистным нижним бельем. Пусть останется так. В конце концов, не столь оно необходимо.
Она открыла глаза и встретилась с ним взглядом. Хороша. Просто великолепна! Его! Навсегда! Разум Демона помутнел. И, развернувшись вполоборота, Льюис склонился над ней, совершенно позабыв обо всем.
— Я жива? — Этот голос перевернул внутри него все верх дном.
— Да, — выдавил из себя.
Она осмотрелась и замерла, заметив отсутствие нижнего белья. Чертовка. Едва пошевелила пальцами ступней, обхваченных тонкими ремешками босоножек на высоком каблуке. Как же он хотел их снять! Прикоснуться губами к подрагивающим пальчикам, слегка сжать их зубами, чтобы она засмущалась от испытанного, заерзала упругой попкой по раздражающему кружеву, пытаясь усмирить поднимающийся внутри против воли огонь. Льюис сглотнул. Насколько же плохо справлялось заклинание! Дьявол его побери!
— Что же будет дальше? — отважилась спросить.
Продолжение… Льюис наклонился к ее губам и почти незаметно втянул в себя аромат человечки. Она выставила ладони вперед, уперлась в окаменевшую от близости с ней грудь. Он чувствовал ее сомнения и желание пойти на поводу чувств. И, конечно же, протест! Как ей без него.
Его губы накрыли ее, но она сжала зубы, не давая ему проникнуть. Обиженная мученица! Как же он ее невыносимо хотел! Напрягся весь, понимая, что пришло время начинать транслировать! Даже зарычать захотелось. Сдержался.
С силой дернул ее платье, и оно затрещало. Прямо музыка для его ушей!
— Отпусти! — зло прошипела ему в зубы Омела. — Я больше не хочу с тобой спать! — Демон отстранился и посмотрел на нее с усмешкой. — Ты меня чуть ни убил! Я ведь могла умереть! Да?..
Самое время подключить именно его. Задай им, девочка, жару!
Боязнь воспоминаний… Саквел… Связь…
Из глаз девушки брызнули крупные слезы. Она вцепилась в ворот пиджака Демона и зло шипела. Возбуждающе! Гадко! Как он когда-то любил! И его ладонь скользнула от ее колена к сладкому лону. А второй он грубо сжал тонкую девичью шею. Так, чтобы жар сконцентрировался внизу, чтобы дурные мысли отступили.
— Отстань от меня! Ты ненормальный! Ты придурок! Ты…
Он слушал ее и слышал. Но слова не трогали. Потому что он чувствовал, как она его сильно хотела. Как это желание билось внутри нее схваченной в тиски пережитых обид птицей. Ты все ему простишь, маленькая человечка! Все и даже больше!
Коснулся ее мягких ароматных губ. Омела не отстранилась. Наконец-то его ладонь накрыла ее лобок. Скинул бретельки. Замершие потемневшие соски захотелось поймать зубами и слегка сжать, получить некое удовлетворение от ее протяжного стона… В следующий раз обязательно так и поступит.
Омела вжалась спиной в обитую кожей каретку кровати и хотела поджать колени, но не смогла. Затрепыхалась, пытаясь выбраться, пугливая пташка.
— Убери свои грязные руки, Демон! — взвизгнула, изо всех сил упираясь ему в грудь.
— На этот раз будет немного больно, — его зубы поймали ее мочку уха, посылая электрический заряд окаменевшим соскам, и ниже. — Ты готова?
— Да пошел ты! — выкрикнула, и голос на последнем слове сорвался на сип.
Одним рывком он оказался сверху. Развел ее ноги в стороны до хруста и вклинился между ее бедер. Эрегированный член уперся в пульсирующий клитор. Льюис знал, какая она внутри влажная. И сладкая. Но и это оставит на будущее.
Омела вскрикнула и со всего размаху ударила Демона по лицу. Захрипела, потому что в следующий момент его пальцы сильно сжали ее горло. Наслаждайся, Зирро! Пьяней от ее страха быть задушенной.
Вцепилась руками в его плечи. А Льюис, немного отстранившись, едва двинул бедрами так, что головка члена уперлась в ее неподготовленное лоно. Он ошибся! Но так даже лучше! Мощным рывком он пронзил ее, упиваясь легкой болью, смешанной с невероятной силы похотью! Это невероятно! Но Тринадцатому надо сдерживаться.
— Так я буду насиловать тебя, моя Омела…
И надо было осуществить задуманное! Взять ее разом всю!
Сдержался в очередной раз. Потому что желание облегчить участь человечки стало сильнее. Держись, милая Омела. Держись.
