— Вперед, — выговорила, наконец.
— Направление движения? — деловито поинтересовался таксист.
— Клиника! — выкрикнула девушка.
— А! Ну, теперь-то понятно! — усмехнулся таксист, ударив себя по лбу ладонью. Затем, выдержав паузу, переспросил снова: — Куда?
Омела посмотрела на него, глубоко вздохнула, а потом назвала адрес.
Доехала быстро. Расплатилась, не задумываясь, откуда у нее в сумочке нужная сумма денег. Вбежала по лестнице и буквально ворвалась в палату.
— Никита!
В несколько шагов оказалась у кровати. Дотронулась до его руки. Глаза Омелы застилали слезы. Она не понимала, что происходит. Знала только одно — вот сейчас все случится!
— Оме… ла… — не совсем понятно через кислородную маску промычал парень.
— Никита! — вскрикнула она. — Ты здоров!
Сорвала с его лица маску, дернула многочисленные провода и капельницы.
— Вы с ума сошли! — в палату влетела медсестра. Заметалась, пытаясь оттащить потерявшую разум родственницу тяжелобольного пациента. — Что вы делаете?! Ему же необходимо…
Омела, будто ее не слышала. Она проводила ладонями по лицу парня.
— Я вызову охрану! Уходите! — кричала медсестра, хватаясь за голову и задыхаясь.
Но в этот момент Никита открыл глаза и удивленно посмотрел на Омелу.
— Привет…
В палате на минуту воцарила тишина. Омела зажала ладонями рот, стараясь сдержаться и не закричать.
— Со мной… все… хорошо… — проговорил он.
— Да… Да… Я знаю… — Омела обессилено положила голову на грудь парня, вздрагивая от всхлипываний. Никита обнял сестру и начал осторожно поглаживать рукой по спине, будто утешая. А Омелу трясло так, что зуб на зуб не попадал. — Пойдем домой? — тихо произнес он.
— Пойдем… — она оглянулась, чтобы убедиться, что с медсестрой все в порядке.
Женщина прижалась к стене и удивленно озиралась по сторонам.
— С вами все хорошо? — Омела обеспокоено поднялась с кровати и сделала шаг в сторону медсестры.
— Да… — хрипло проговорила женщина, сползая по стене.
— Никита здоров, — произнесла уверенно Омела. — Вы доложите доктору. Мне хотелось бы забрать брата как можно скорее.
— Это… невозможно… — недоуменно проговорила женщина, стаскивая с головы колпак.
— Ну, конечно, возможно! — воскликнула Омела. — Клиника ведь для больных, верно? А Никита здоров. Значит, ему здесь не место.
И в подтверждение ее слов парень медленно сел на кровати, интуитивно начал растирать ладонями бедра, несколько месяцев не знавших движений.
— Что здесь происходит? — в палату вошел доктор Вивьес Каше и замер.
— Выписывайте Никиту, доктор, — сквозь слезы рассмеялась Омела. — Он здоров.
— Но…
— Все верно, я здоров, — проговорил Никита. — Ох, отлежал я здесь бока! Прямо очень на улицу хочется, — он улыбнулся и подмигнул сестре.
— Да-да! — воскликнула Омела. — Пойдем!
Она поднялась с кровати и протянула ему руку, ни на секунду не сомневаясь в том, что он сможет пойти за ней.
— Омела… Это может быть временное улучшение… Вашему брату все еще требуются постоянный уход и прием необходимых медикаментов… — Доктор сделал шаг навстречу, вставая на пути.
— На этот раз вы ошибаетесь, — возразила сквозь слезы радости девушка. — Мы хотим уйти. Вы ведь не можете нам помешать, верно?
— Давайте так, — Вивьен Каше выставил обе руки вперед, — если в течение часа динамика выздоровления вашего брата подтвердится, я подготовлю документы на выписку…
Казалось, он совершенно не верил в то, что говорил. Просто старался оттянуть время. Но Омела согласилась:
— Хорошо. Мы проведем здесь ровно час. Но не дольше.
* * *
Час показался минутой, за которую Омела с Никитой никак не могли наговориться. Они не замечали снующих то и дело медсестер и опасливо заглядывающих через приоткрытую дверь врачей. Они держались за руки и обсуждали все, что только можно и нельзя.
Омела с радостью наблюдала, как в глазах брата появляется былой блеск и неутомимая жажда жизни. Сколько же энергии было скрыто в захватившем измученное тело смертельном сне! И теперь она вырвалась наружу, чтобы взять свое. Никита собирался наверстать упущенное время. Он горел желанием срочно устроиться на работу, чтобы поправить их финансовое положение, избавиться от кредитов и зажить уверенно и весело. Они ведь были так молоды и так мало в своей жизни видели хорошего. Но столько страданий и боли.
И Омела ему верила. Даже знала, что все так и будет. Потому что иначе и быть не может. Да. Они теперь заживут счастливо, наверстывая время. И она запретила себе думать о том, что, возможно, ей просто приснилось…
Ровно через час доктор Вивьен Каше вошел в палату с документами на выписку.
— Омела, — вздохнув, обратился он к девушке, — я вас очень прошу, будьте внимательны. Если что-то подозрительное случится, сразу вызывайте скорую…
— Конечно, доктор. Не волнуйтесь. С нами будет все хорошо. Спасибо вам за все! — она приблизилась к мужчине и внезапно обняла его.
— Омела… Ну, что вы… — Каше смутился, но объятия поддержал. — Это наш долг…
— Прощайте, — высвободилась и, забирая документы, сделала Никите жест рукой. — Надеюсь, здесь мы больше с вами не увидимся.
Доктор как-то глупо улыбнулся и, поправив очки, вдруг густо покраснел и помахал им вслед рукой.
Через час молодые люди уже вовсю наводили порядок в квартире…
Глава 21
Целый месяц Омеле удавалось не думать обо всем, что произошло с ней в другом мире. Сначала, поддавшись эйфории от мгновенного исцеления брата, она просто радовалась жизни, старательно выгребая из нее любые напоминания о пережитом.
Никите удалось устроиться на работу в фирму, занимающуюся перевозками. Повезло, так повезло. Обговаривали одну оплату, а по результатам месяца неожиданно выплатили стопроцентную премию, благодаря которой вышло выплатить некоторую часть долгов.
Омела же никак не могла вернуться на старую работу. Да и Никита настаивал на ее отдыхе. Она поначалу не соглашалась, но потом поняла, что просто необходимо заняться обустройством их быта. Так незаметно пролетел месяц, за который она приняла решение уволиться. Странно, но Омела почему-то совершенно не помнила, чем конкретно она занималась до того как встретила Харона. Была ли эта работа работой? Скорее — пережиданием трудностей…
Омела вылила ароматный кофе из турки в чашку, добавила молока и, взяв напиток с собой, отправилась в комнату. Пришло время подумать, а для этого требовались силы. Не было смысла и дальше прятаться от самой себя.
