Можно предположить, что он игрок — охотник за женскими сердцами, но я не почувствовала фальши в его словах о том, что секс — не главное в его жизни.
Можно гадать до бесконечности, как из нескладного айтишника, едва взглянувшего на меня во время регистрации брака, получился красавец-мужчина, предупреждающий любые желания. Но лучше не думать об этом и не искать объяснений, а просто наслаждаться вниманием и заботой.
Я вижу голодный блеск в глазах Ильи, и чувствую, что хочет он меня, а не стейк. Но мы едем не на квартиру, а в уютное кафе, где обедаем. Илья прикасается ко мне чаще, чем к ножу и вилке, как бы случайно, невзначай. Он не демонстрирует свой интерес напоказ, мол, смотрите все, это моя женщина. Нет, он очень деликатен. Его заигрывания похожи на ухаживания, как будто он завоевывает меня. Я почти забываю, что у нас сделка: развод за секс.
Илья сдержанно говорит о себе, предпочитая расспрашивать о том, как я живу. Если честно, я не стремлюсь узнать больше. Не потому что не интересно, а потому что, узнав, будет сложнее его забыть. Но охотно отвечаю на вопросы, тут мне скрывать нечего. Неожиданно мы находим общую тему для разговора: компьютерные игры. Оказывается, Илья не просто айтишник, а геймдиз — разработчик компьютерных игр. А я геймер, подсела на игрушки, когда переехала к маме. Обожаю квесты и стратегии, и мы обсуждаем новинки, возвращаясь к Илье. Ровно до того момента, как входим в квартиру.
Он целует меня с порога, едва захлопнув дверь. Все повторяется: Илья прижимает меня к стене, впивается в губы, проникает в рот языком. Но большего себе не позволяет, не рвет на мне одежду и не рычит, как голодный зверь. Я отвечаю на поцелуй смелее, чем раньше. Нехитрая наука, повторять за Ильей то, что он делает. Я даже прикусываю его за губу, распаляясь.
— Тами… — Он нехотя отстраняется, но тут же берет мое лицо в ладони и покрывает его поцелуями, легкими и нежными. — Моя сладкая девочка…
Я не поправляю его. Хочет считать своей — пусть считает. Все равно это ненадолго. За обедом я выпила бокал вина, поэтому мне ничего не страшно.
Все прекрасно, потому что Илья не давит на меня. Мы тискаемся торопливо и неуклюже, как подростки. Я тянусь к его волосам, запускаю в них пальцы, провожу ладонями по щетине, обвиваю руками шею. Илья подхватывает меня под ягодицы, и широкая юбка позволяет мне стиснуть ногами его бедра.
Теряю ощущение времени и пространства, чувствую только мужчину, чьи руки держат меня крепко и надежно. Чувствую всем телом, всем своим существом. Целуюсь до боли в грудной клетке, когда нехватка воздуха заставляет судорожно переводить дыхание — и вновь припадаю к губам, как будто нет ничего слаще и вкуснее.
Нащупываю пуговицы, расстегиваю ворот и забираюсь руками под рубашку, впиваюсь ногтями в плечи. Илья едва заметно вздрагивает, но не останавливается. Он несет меня куда-то. Мимо дивана?
— А мы куда? — выдыхаю я, оторвавшись от его губ.
— Спальня наверху.
— Нет, погоди. Отпусти, — прошу я.
— Зачем?!
Взъерошенный и распаленный Илья растерян и выглядит забавно. Я не настолько жестока, но невольно улыбаюсь, ощущая его разочарование. Приятно осознавать, что мужчина в моей власти. Илья — в моей, а не наоборот.
— Мне надо в ванную, — поясняю я.
И облегчение на его лице тоже приносит радость. Его расстроил бы отказ, потому что он меня хочет.
— Наверху есть ванная комната, — сообщает мне Илья.
И, перехватив удобнее, тащит меня в спальню, осторожно поднимаясь по лестнице.
Блузку я теряю на пороге комнаты. Мстительно дергаю рубашку, но ткань крепкая, порвать ее или выдрать пуговицы мне не удается. Илья пытается одной рукой расстегнуть бюстгальтер, путается в застежке, чертыхается… и усаживает меня на комод, не донеся до кровати. Красивые кружева летят на пол. Илья рывком освобождается от рубашки, и, чуть ли ни взвизгнув от восторга, я прижимаюсь грудью к его обнаженной груди.
Мы замираем — оба. Не знаю, что он чувствует, но я смакую собственные ощущения, как изысканное блюдо. Я хочу запомнить все ноты и оттенки этих объятий, для меня это так же важно, как первый поцелуй: соприкосновение обнаженных тел, химия и физика, замешанные на эмоциях.
— Тами… — Илья гулко сглатывает. — Еще немного, и я возьму тебя прямо здесь.
— Серьезно? — шепчу я.
И провожу языком от шеи к мочке уха.
Не успеваю понять, когда и как он вытряхивает меня из остатков одежды. Юбка, пояс, трусики — все срывается одним движением, и холодная поверхность комода обжигает мою голую задницу. Пока Илья возится с ремнем и застежкой на брюках, спускаю чулки, бесстыдно разводя перед ним ноги.
Этот комод словно специально сделан того, чтобы трахаться. Трещит упаковка презерватива, Илья быстро раскатывает резинку. Я не рассматриваю его ниже пояса, не свожу взгляда с лица. Мне все еще важно чувствовать, что меня не берут силой, что я могу остановить Илью в любой момент. Я не хочу этого делать, но ощущать себя безвольной куклой в его руках не могу.
— Тамила?
Шагнув к комоду, Илья все еще спрашивает разрешения. Я понимаю, что это будет быстро и, скорее всего, больно, и все же медленно киваю. Он кладет ладони мне на бедра, подвигает ближе к краю. Головка члена упирается в половые губы. Он несильно толкается внутрь. Я опять прижимаюсь к нему грудью, трусь сосками, неистово целую — и соскальзываю с комода в его объятия, насаживаюсь на член.
Это действительно больно, член словно пронзает плоть. Но все же ощущения не такие, как при изнасиловании. Боль мимолетная, не разрывающая. И Илья сразу замирает и не двигается.
— Тами, что ты творишь! — выдыхает он. — Ты…
— Я больше так не буду, — обещаю я, как ребенок. — Продолжай.
Это же не все, правда? Чувство наполненности восхитительно, но я хочу большего. Хочу, чтобы он двигался во мне, хочу попробовать все.
Илья бережно опускает меня на комод и совершает несколько медленных фрикций. Он напряжен, брови сурово сведены, и на лбу выступают бисеринки пота.
— Я больше тебя не боюсь, — говорю я, проводя ладонью по щетине.
— Что? — переспрашивает он ошарашено.
— Больше не боюсь, — повторяю я. — Смелее.
«Отпусти своего зверя, Илья. Он мне больше не страшен».
Комод очень устойчивый и крепкий. Какой-нибудь стол, наверняка, не выдержал бы напора. Я растворяюсь в новых ощущениях, полностью доверившись Илье: подчиняюсь ритму, расслабляюсь и передаю контроль.
Знакомая сладкая истома растекается по телу, концентрируется внизу живота. Илья массирует клитор, подстегивая приближение пика. Я вскрикиваю, когда мышцы сокращаются, заставляя меня содрогнуться. Илья продолжает двигаться внутри меня, и, наконец, замирает, навалившись на комод. Я вижу, как от напряжения дрожат его руки. Ощущаю кожей горячее дыхание. Слышу хриплый вздох.
