— Интересно? — внезапно спрашивает Илья.
Он смотрит поверх очков, прищурившись.
— Ой, прости… — Кладу листы на место. — Я не хотела мешать.
— Нет, я серьезно. Ты же юрфак закончила?
— Ну… да. Вместе с твоей сестрой училась, между прочим.
— Да, точно, — кивает он. — Так что скажешь?
Договор типовой, и ошибки в нем тоже типовые. То есть, те самые, что пытаются внести ради собственной выгоды.
— Вот тут два взаимоисключающих пункта, — говорю я, показывая абзацы. — Любой можно трактовать в интересах поставщика. А еще здесь оперируют устаревшим положением. Но я бы проверила, нет ли новых дополнений. Я давно не слежу за изменениями в законодательстве.
Это к тому, что Илья уже отметил. Но если он не юрист, то такие нюансы может и не знать.
— Проверишь? — Он пододвигает ко мне ноутбук. — У вас же есть свои информационные сайты.
«У нас». Звучит-то как! Доступ к базе у меня есть, и навряд ли он изменился. Вхожу, ищу статью, читаю дополнения.
— Ну да. Кто-то решил поиграть со старым положением. Вот, читай.
— Тами, тяжело было сразу помочь? — интересуется Илья. — Я трачу время на то, что ты способна проанализировать за минуты.
Мне кажется, что он зол. Фразы выходят сухими, слова — отрывистыми.
— Я не способна, Илья. — Инстинктивно отодвигаюсь от него, забиваюсь в угол дивана. — И то, что я сказала, лучше перепроверить.
— Ты юрист с красным дипломом, — напоминает он.
— И что? — Кровь приливает к лицу. Мне все еще невыносимо вспоминать, с каким треском я вылетела с работы. — Практика из меня не получилось.
— Так не бывает, Тами, — замечает Илья.
— Бывает! — взвизгиваю я, возражая. — Все бывает! Я бездарь, понятно?!
Вскакиваю и понимаю, что бежать некуда. Я не в том положении, чтобы психовать и хлопать дверью. Илья ведет себя, как садист! Зачем он расковырял все мои раны? Я была уверена, что они затянулись, но стоило ему ткнуть меня носом в прошлое…
Илья смотрит на меня, потирая лоб, и я сбегаю на кухню. За стенами не спрятаться, здесь их попросту нет, но я могу хотя бы занять руки.
Браво, Тамила! Ты сделала все, чтобы о тебе сложилось впечатление, как об истеричке. Кричать, убегать и обижаться ты умеешь.
— Тами… — Илья, как обычно, появляется рядом бесшумно. — Прости, я лезу не в свое дело.
Он разворачивает меня к себе лицом и берет за руки.
— Лезешь, — соглашаюсь я. — Ты ведешь себя странно, Илья. Зачем ты лезешь ко мне в душу, если послезавтра мы расстанемся навсегда?
— Тебе не терпится со мной расстаться? — неожиданно зло цедит он.
— Я вынуждена! Вынуждена, понимаешь?! — Мне не хочется кричать, но истерику уже не остановить. — Ты женился на мне ради рабочей визы. Ты прекрасно жил все эти годы в Штатах и не вспоминал о моем существовании. И это логично! Ведь я тебе не жена. Межу нами никогда и ничего не было. А теперь, когда мне нужен развод, ты внезапно начал игру в заботливого мужа. Не знаю, что у тебя на уме, но я согласилась на все это ради развода. У меня есть обязательства перед семьей. Не надо копаться в моем прошлом. Нам нельзя сближаться! Хочешь трахаться — будем трахаться. И все! Точка!
Пока я ору, Илья не сводит с меня внимательного взгляда, который ничего не выражает. Я не могу понять, что Илья чувствует. Навряд ли ему нравятся мои крики, но он сам виноват. Нечего ко мне лезть!
— Ты права, — говорит он после небольшой паузы. — Я веду себя странно.
Он замолкает и отпускает мои руки. Я и забыла, что все это время он сжимал их в ладонях.
— Мне уйти? — спрашиваю внезапно севшим голосом.
Ничего не могу с собой поделать: он отстранился, и в груди защемило. Я умею только отталкивать людей. И зачем спрашиваю, если и так все ясно?
Не знаю, куда пойду. Если вернусь домой, не смогу объяснить Мадине, каким волшебным образом перенеслась с дачи обратно в Москву. Если сниму комнату на ночь, то придется отчитываться перед Ахаратом за потраченные деньги. Но если Илья молчит, мне действительно пора.
— Не уходи, — просит он, едва я отворачиваюсь. — Ты моя до послезавтра, забыла? Будем трахаться, а потом ты получишь развод.
Это не то, что я хотела бы услышать, но то, что он должен был сказать. Так правильно, потому что в сказки я давно не верю.
— Я пойду наверх, Илья. Не хочу тебе мешать.
— Нет. Давай поужинаем вместе. — Он кивает на накрытый стол. — А потом моя очередь тащить бумажку.
— А как же договор?
— Встану пораньше, чтобы закончить.
Он возвращается к рабочему месту, закрывает ноутбук и собирает листы стопкой, выключает свет в гостиной зоне. После подходит ко мне и открывает объятия, словно спрашивает, можно ли. Вздохнув, делаю шаг навстречу. Илья прижимает меня к груди, успокаивающе гладит по спине. Его терпению можно позавидовать. Многие ли мужчины так спокойно относятся к женским истерикам?
Ох, Илья… Как же я не разглядела тебя раньше? И почему ты не обратил на меня внимания? Может, судьба давала нам шанс, а мы ничего не поняли и все потеряли. И наша теперешняя встреча — наказание или болезненный урок. А, может, все проще, и нас тянет друг к другу потому, что мы точно знаем — ничего не получится. Это легкий флирт, интрижка. Мы оба компенсируем неудобства: Илья от перелета, я — от ненужного мне брака.
— Что ты приготовила? — Илья ведет меня к столу и отодвигает стул. — Пахнет вкусно, выглядит тоже.
И все, мы снова улыбаемся друг другу, как ни в чем не бывало.
Только во рту такая ощутимая горечь, что я не могу от нее избавиться, обильно посыпая сырники сахаром.
18
После ужина Илья не позволяет мне убрать со стола: сам складывает грязную посуду в моечную машину.
— Всего две тарелки и две чашки, — слабо протестую я. — Быстрее руками.
— Достаточно того, что ты готовила ужин.
— А что? Что такого?
— Тами… — Он снисходительно улыбается. — Я не сторонник правила «Kinder, Ktiche, Kirche».
— Что-то знакомое…
— Дети, кухня, церковь, — переводит Илья. — Знаменитые три «К», предназначение немецкой женщины. На самом деле «К» четыре, есть еще «Kleider» — наряды. Но мне нравится, когда женщина умеет красиво одеваться.
Краснею и плотнее запахиваю халат. У Ильи и вкус есть, и чувство стиля. Он выбрал свадебное платье, которое идеально мне подходит. Наверняка, ему неприятны мои мешковатые одеяния. Чтобы скрыть смущение, иду за коробкой, оставшейся рядом с диваном.
