— Я могу все объяснить, — продолжает уговаривать Ильяс. — С той самой минуты, как увидел тебя…
Я залпом допиваю оставшийся коньяк и ставлю бокал на стол.
— Ладно, продолжить я могу и в другом месте. Нет выпивки — нет разговора.
Хочу встать, но Ильяс удерживает меня.
— Ты не сбежишь, если я отойду? — спрашивает он.
— Нет, если ты принесешь мне еще три порции.
— Ты просила две!
— Ставки растут.
Ильяс идет к бару, а я сжимаю виски и закрываю глаза. Коньяк не приносит облегчения: мне бы сейчас выпить таблетку от головной боли и лечь, желательно в прохладе и тишине. Как отменить свадьбу? Сказать, что бесплодна? Подделать медицинское заключение? Таких знакомств у меня нет.
— Теперь выслушаешь меня?
Ильяс ставит на стол бутылку коньяка и второй бокал.
— Все же решил выпить?
— Нет. Сделать вид, чтобы никто не пялился на девушку, в одиночку поглощающую коньяк.
— Ты же мусульманин, да? — Янтарная жидкость льется в мой бокал. — Ильяс Байсалович, ты разрешишь своей жене пить алкоголь? А сидеть в баре без платка, с распущенными волосами?
— Тебе можно что-то запретить? — Он снова садится напротив. — Тами, разве я пытался подчинить тебя каким-то правилам?
— Так я тебе не жена, — парирую я. — И я не знаю, зачем ты выдавал себя за другого.
— Я хочу объяснить…
Осушаю бокал и пододвигаю его Ильясу.
— Наливай. И я тебя внимательно слушаю.
Откровенно говоря, Ильяс прав: я хочу напиться назло. Назло Ахарату, который одержим идеей выдать меня замуж. Назло Ильясу, потому что он меня обманул. И назло себе, как наказание за глупость, доверчивость и слабость. Расплатой мне будут похмелье и нотация отчима, потому что алкоголь — страшный грех. А еще коньяк притупляет боль и позволяет временно забыть о том, как я люблю и ненавижу мужчину, что сидит напротив.
— Теперь я знаю, почему ты согласилась на брак по договору. — Ильяс начинает свой рассказ. — И понимаю, правда. Но представь мое состояние, когда отец внезапно заявил, что я должен жениться. Он умело надавил на все мои болевые точки, и категорический отказ означал бы разрыв с семьей. И я решил действовать хитро — найти причину, по которой брак с тобой стал бы невозможным.
Пью коньяк маленькими глотками, почти не чувствуя вкуса. Что ж, я подозревала, что Ильяс искал компромат. Судя по его поведению — нашел. Отчего же не воспользовался?
— Я заказал частное расследование, и оно не заняло много времени. Полученный козырь мог все изменить, но мне захотелось познакомиться с тобой и поговорить. Дать шанс решить все без скандала. Удачно получилось — ты приехала в Москву и искала мужа. Так я и заманил тебя на встречу.
— А я приняла тебя за Илью, — криво усмехаюсь я. — Даже не усомнилась в том, что ты — это он. И ты этим воспользовался.
— Да, — соглашается он. — Это так. Но ты не знаешь, почему.
— Хотел унизить? Получить доказательства моего распутного поведения?
— Ты мне понравилась, Тами. Я влюбился… с первого взгляда.
Он издевается?! Коньяк попадает не в то горло, и я кашляю, задыхаясь от нехватки воздуха. Ильяс деликатно стучит по моей спине ладонью, а я наливаю новую порцию выпивки.
— Тами, хватит, — просит он. — Остановись.
— Иди к черту, — бормочу я, опять давясь слезами. — Не смей указывать мне, что делать.
Он влюбился… Влюбился! И поэтому заставил меня поверить в ложь? Поэтому принудил к сексу?
Кажется, я произнесла это вслух, потому что Ильяс отвечает:
— Я обезумел от желания. И мне хотелось, чтобы ты тоже… чтобы выбрала меня…
Он замолкает, снимает очки и кладет их на стол. И смотрит на меня щемящим взглядом побитой собаки.
— Ты мог бы признаться позже…
— Ты выбрала не меня.
Вот так он это видит. Я сбежала от фиктивного мужа, предпочтя брак с незнакомцем.
— У меня не было выбора.
Это вырвалось прежде, чем я сообразила, что не стоит оправдываться. Пусть бы Ильяс думал, что я дрянь, и предпочла брак по расчету.
— Тами, пожалуйста, прости. — Он снова берет меня за руку. — Я был уверен, что ты останешься. Мне казалось, что ты тоже…
Он сглатывает и гладит мою ладонь подушечкой большого пальца.
Тебе не казалось, Илья… Ильяс… Ты прав, я тоже влюбилась. Но если сейчас скажу об этом, то как смогу объяснить, отчего свадьбы не будет?
— Нет, тебе показалось, — говорю я вслух, убирая руку. — Я всего лишь хотела развлечься перед свадьбой, предполагая, что будущий муж запрет меня дома.
Ильяс дергается, как будто его ударили, а я испытываю боль, когтями раздирающую сердце. Алкоголь ни черта не помогает! А шум становится таким невыносимым, что я допиваю бокал и встаю.
— Я не выйду за тебя замуж. — Язык все же заплетается, а пол качается, как будто я в лодке. — И не ходи за мной.
Беру бутылку с остатками коньяка, прижимаю к себе, как ребенка, и бреду к выходу. Правда, никак не могу его найти: вроде бы вижу, но дойти не получается. А потом пол и вовсе уходит из-под ног, и я падаю… падаю… падаю…
28
Пробуждение с похмелья всегда отвратительно, но сегодня я поставила личный рекорд: голову словно стянули раскаленным обручем, во рту воняет кошачьей мочой, а под веками — песок. И, как вишенка на торте, я точно знаю, где проснулась.
Осторожно приоткрываю один глаз. Вот он, мой личный кошмар, лежит рядом, закинув руки за голову. Вроде бы спит, умаялся за ночь.
Как же стыдно!
Я зажмуриваюсь, как будто это может спасти меня от позора, и накрываюсь одеялом с головой. Хорошо бы встать, а еще лучше — убраться из квартиры Ильяса, но у меня нет сил на встречу с реальностью. А она безжалостна: я знатно вляпалась. Напилась, не вернулась домой, нахожусь в чужой квартире наедине с мужчиной… Нет, хуже! Я в постели с мужчиной.
Правда, стыдно мне не от этого. Я не рассчитала силы и, вместо того, чтобы гордо удалиться из бара, заставила Ильяса заботиться о себе. Ну как заставила… Не просила, конечно, но он не смог бросить на улице пьяную женщину. И домой к Ахарату не повез, себе забрал.
Бли-и-ин… Я зарываюсь лицом в подушку, глуша жалобный стон. Прекрасно помню, как мешала Ильясу вести машину, как кричала в подземном гараже, что меня насилуют. И как меня рвало в прихожей, тоже помню. И душ, и пьяные рыдания…
Ильясу можно ставить памятник — за терпение. Наверное, он действительно любит, если заботился обо мне всю ночь. Любой другой, в лучшем случае, просто привез бы меня к Ахарату и сгрузил бы на пороге.
