— Родители были против нашего брака. Я не смогла пойти против их воли.
Да, именно так и бывает. Здесь такое не редкость. Сейчас девушкам чаще позволяют выбирать мужа по сердцу, но я слышала от старших, что раньше дети и слова не могли сказать поперек родительской воли.
— Зари… Прости, но я спрошу. Ты… его любишь?
Голос мамы звучит так тихо и печально, что на глаза наворачиваются слезы. И это я себя жалею? А как мама живет с мыслью о том, что ее муж любит другую женщину? Ведь если Ахарат и Зарифа решились на такое, значит, любили друг друга.
— Любила, — отвечает Зарифа. — Или была влюблена. Это быстро прошло, но я не жалею. О сыне — не жалею.
Я больше не могу подслушивать, это меня не касается. Но стоит сделать шаг от двери, как Зарифа спрашивает у мамы:
— Почему ты против брака наших детей?
И правда, почему? Ведь я узнала достаточно, чтобы отпустить прошлое.
— Потому что ты ничего не расскажешь мужу. Может, это и правильно, Зари, но скелеты из твоего шкафа будут сыпаться снова и снова, отравляя жизнь нашим детям, внукам и правнукам. Я не хочу такого будущего для своей дочери. Это как проклятие, понимаешь?
Я так и не узнала, что ответила ей Зарифа, потому что в дом кто-то вошел: скрипнули половицы в коридоре. Сорвавшись с места, бегу к двери и врезаюсь в Ильяса.
— Тами? — Он ловит меня и с тревогой заглядывает в лицо. — А я тебя ищу. Что-то случилось?
— Я… я поговорила, как ты хотел… — бормочу я, пытаясь скрыть смятение.
— Мама опять тебя обидела? — мрачнеет он. — Ну все, хватит! Где она?
Отодвинув меня в сторону, он делает шаг по направлению к кухне.
— Нет! — Повиснув на Ильясе, прижимаюсь щекой к его спине. — Никто меня не обижал. Пойдем, я тебе все расскажу.
— К тебе в комнату? — Он поворачивается ко мне, разжимая кольцо рук.
— Нет, лучше во двор. Или… пригласи меня на прогулку, отпроси у Ахарата. По улице, на виду у соседей, он разрешит. Так нам не помешают. Я сейчас выйду, подожди.
Буквально выпихиваю Ильяса из дома и бегу к себе. Мне бы чуть больше времени, чтобы отдышаться, привести мысли в порядок, но я боюсь не успеть. Наскоро переплетаю косу, перевязываю платок и отряхиваю платье. На щеках лихорадочный румянец, но его можно объяснить смущением.
— Погуляйте, — улыбается Ахарат добродушно в ответ на просьбу Ильяса. — Дело молодое.
На лице Байсала тоже улыбка: открытая, теплая. Я впервые смотрю на него без ненависти в сердце. И это так дико, что не укладывается в голове. Я простила его? Не может быть…
Мы с Ильясом медленно идем по улице, и я не решаюсь заговорить первой.
— Ты в порядке? — спрашивает Ильяс.
— Да, наверное, — вздыхаю я.
Это не так уж далеко от истины. Рядом с ним я успокаиваюсь и понимаю, что должна сказать.
— Все так плохо?
— Нет. Даже наоборот. — Очень хочется взять Ильяса за руку, переплести пальцы, но на людях такое невозможно. — Знаешь, благодаря разговору с твоей мамой я кое-что вспомнила. Она сказала, что я случайно оказалась в том номере, твой отец шел к ней, потому что его обманула другая женщина. Какая-то ненормальная, влюбленная в него…
— Мой отец перепутал тебя с мамой? — удивляется Ильяс. — Это как-то… странно…
— В том-то и дело! — восклицаю я нарочито бодро. — Я вспомнила, что он не видел моего лица. И… он был сильно пьян. Очень сильно…
Я замолкаю, и мы молча идем дальше. Еще не стемнело, по улице носятся мальчишки, играют во что-то.
— И это… все?
Ильяс определенно хочет добавить: «Что ты можешь мне сказать», но сдерживается. И я благодарна ему за это.
— Нет, — отвечаю я. — Не знаю, как объяснить то, что чувствую.
С одной стороны, у меня нет причин отказывать Ильясу. Я уже знаю, что смогу смириться с прошлым и не дергаться от ужаса каждый раз при виде Байсала. С другой, помню, что сказала мама. Прошлое может отравить жизнь не только нам с Ильясом, но и нашим детям. Которых, кстати, он не сильно и хочет. Да, и обида никуда не исчезла, ее лишь заглушает любовь, потому что сильнее.
— Попробуй, — предлагает Ильяс. — Я постараюсь понять.
— Я тебя люблю. — На удивление, признаться в этом легко и просто. — Но замуж за тебя не выйду. Возможно, фиктивно, как ты и хотел, но… лучше бы нам больше не встречаться.
Ильяс останавливается и придерживает меня за локоть, разворачивая к себе лицом.
— И что такого сказала моя мать? — интересуется он ледяным тоном. — Полагаю, ты опять солгала.
— Ничего такого она мне не сказала. И дело не в твоем отце…
— Даже так? — Он усмехается, вздернув бровь. — И в ком же тогда?
— В тебе.
— Бред.
Я вижу, что Ильяс готов взорваться, но сдерживается из-за того, что мы на улице. Все же хорошо, что я увела его из дома.
— Наверное, ты прав. Я не смогу объяснить…
— Тами! — цедит он, не повышая голоса. — Твое настроение меняется чаще, чем погода. Совсем недавно ты говорила другое. Ты обещала подумать, в конце концов! Ты права, никакого терпения не хватит…
Он замолкает сам, я не перебиваю. Молча слушаю его упреки, ведь они справедливы. Правду Ильясу я рассказать не смогу, это не моя тайна. Лгать ему тоже невыносимо. Расстаться и не мучить друг друга, пока не слишком поздно — единственное верное решение.
— Просто скажи, что тебя не устраивает, — просит Ильяс. — Давай обсудим.
— Многое, — честно отвечаю я. — Но главное… Я не уверена, что ты меня любишь. Ты одержим мной, я тебе интересна, нам хорошо вместе в постели, но… это не любовь. Если подарок отца важен для твоего бизнеса, я выйду за тебя, фиктивно.
— Ты недоговариваешь, — вздыхает он. — Все же я сильно тебя обидел. И, как назло, не могу остаться…
— Возвращайся, когда сможешь, — предлагаю я.
Надеюсь, что Зарифа придумает, как отменить договоренности, да и мама настроена весьма решительно. А я подчинюсь, хоть это и больно. Пусть сами разбираются со своими тайнами.
— А ты дождешься? — спрашивает он недоверчиво.
— Куда я денусь? — грустно улыбаюсь я. — За другого не выйду — не смогу. Ты забрал мое сердце.
39
Поговорить с мамой удалось только на следующий день, когда Ахарат уехал по делам. Я боялась, что она все ему расскажет вечером или ночью, а утром разразится скандал, но отчим завтракал в благодушном настроении, а мама как воды в рот набрала, не замечая моего присутствия.
Обиделась. И я действительно виновата, хоть и хотела уберечь ее от волнений. Правильно говорят, благими намерениями вымощена дорога в ад. Ахарат хотел, как лучше — и разворошил осиное гнездо, сам того не ведая. Я тоже хотела, как лучше, но обидела маму, а сама запуталась так, что не знаю, как правильно поступить. Слушать сердце или разум?
