Экран вдруг издал лёгкий треск и начал отображать размытую картинку. Есть! Девайс смог засечь объект. Всё внимание вмиг сосредоточилось на матовой поверхности. Дрожь нетерпения прокатилась по телу. Секунды стали казаться бесконечно длинными. Когда, наконец, изображение станет достаточно чётким, чтобы можно было понять, где сейчас Евгения? В груди жгло от бешеных эмоций. Как же Князя заводила непредсказуемость девчонки.
Посторонний звук, раздавшийся сзади, не сразу был опознан как стук в дверь. Посетитель оказался настолько некстати, что Князь едва успел сообразить нажать кнопку, которая приводила в действие стену, закрывающую экран. В комнату вошла Ливона.
— Что тебе? — резко бросил Князь.
— Работаешь? — робко поинтересовалась она.
— Я же просил, не беспокоить меня, когда нахожусь здесь. Что не понятного?
Князь редко повышал голос на Ливону. Но сегодня она раздражала своим присутствием настолько, что он получал удовольствие от своих хлёстких слов, заставляющих её сжиматься в комок.
— Извини, — она спрятала взгляд. Боялась смотреть мужу в глаза, когда он настолько не в духе. — Просто наш малыш… Он всё утро плачет. Может, приболел?
— Ну, так пригласи врача, раз заболел, — раздражённо скомандовал Князь и кивнул в сторону двери, чтобы жена убиралась.
Та послушно вышла из комнаты. Поспешность, с которой приказ был выполнен, смягчила гнев. Где-то в глубине души даже жалость шевельнулась. Ладно, купит потом Ливоне какой-нибудь подарок.
Как только та скрылась, Князь не поленился — встал, чтобы запереть дверь. Не хотел, чтобы кто-то ещё помешал его занятию.
Стена поднялась, открывая экран. Теперь картинка была совершенно отчётливой. Князь увидел именно то, что хотел. Он удовлетворённо откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Всё получилось. Евгения в тюрьме. Игра вновь вошла в нужную колею. Всё-таки он правильно рассчитал ходы. Игроки пытались импровизировать, но не смогли переиграть Князя. Теперь только от него зависит судьба девчонки. Он будет решать, когда и что с ней должно произойти. Он снова чувствовал себя режиссёром.
Князь открыл глаза и долго с упоением смотрел на картинку на экране. Даже в тюремной робе Евгения выглядела соблазнительно. Упрямая косая чёлка, чуть пухлые губы, взгляд испуганный, но не затравленный. Сколько потребуется дней, проведённых в Тортуре, чтобы эта гордячка стала покорной и бросилась на шею тому, кто внесёт залог? Два, три, неделя?
Князю не хотелось долго ждать. Ему казалось, он может не вытерпеть первым. Он представил, как отвезёт её, измученную неволей, в особняк. Как окружит роскошью — пусть почувствует контраст. Он сам приготовит ей ванну. Лепестки роз и лавандовый гель. Она войдёт во вспененную воду. А он будет смотреть на её грациозные движения. Он не будет торопиться. Есть в ней что-то такое, что хочется распробовать не спеша.
Глава 43. Борись!
Оказывается, в неволе время течёт очень медленно. Складывалось впечатление, оно просто остановилось, застыло, увязло в Жениной безысходности, и не может сдвинуться с места. Пространство тоже сделалось густым, плотным, но при этом безжизненным. Не ощущалось колыхания воздуха, предметы будто приросли к своим местам. Единственное, что не утратило способность шевелиться — это мысли. Они лились сплошным потоком. Их ничто не сдерживало. Наверно, впервые за всё время пребывания в Парадайзе у Евгении появилась возможность извлечь из памяти последние события до мельчайших деталей, не спеша проанализировать, сопоставить, понять скрытый смысл.
Ей вспомнилось видение — плачущий ребёнок. В первый момент оно произвело сильное впечатление. Но потом события закрутились так стремительно, что Женя подзабыла этот странный эпизод. А ведь если верить Этель, если принять за правду все те мифы об особенностях Парадайза, то выходит, именно тогда Евгения и выбрала свою дальнейшую судьбу. И ведь всё сходится. Сначала она не поняла, что означал этот знак: несчастный, рыдающий малыш, спелёнутый в одеялко настолько туго, что не может шевельнуться. Зато теперь стало очевидно — это неволя. Евгения лишена способности действовать — связана по рукам и ногам, и несчастна, как тот безутешный младенец.
Захотелось завыть от отчаяния и тоски, от осознания дикой несправедливости, которая царит в Парадайзе. Выходит, Этель права. Судьба — жестокая, беспринципная Особа. Ею движет только азарт. Её забавляет играть людскими долями. Будто просто от скуки раскладывает пасьянс из человеческих жизней, и наблюдает исподтишка, как карты лягут. О справедливости даже речи не идёт. Чем Женя заслужила попасть в тюрьму? Что сделала не так? Да разве только с ней одной Судьба сыграла злую шутку? Вот Санди, к примеру. Он ведь хороший парень. Это сразу видно. Чуткий и добрый. Почему оказался брошен на самое дно? А сколько тут ещё таких обездоленных?
Евгения посмотрела на Эльвиру. Та сидела на кровати, уставившись в одну точку, и машинальными движениями переплетала косу. Ещё одна жертва жестоких игр? Наверняка, перебираясь с Земли в Парадайз, мечтала совсем о другой судьбе. Или она здесь не по своей воле, как и Женя?
— Эля, расскажи, как ты сюда попала, — Евгения надеялась, что соседка по камере не воспримет вопрос, как попытку вторгнуться в личное пространство.
Эльвира оторвалась от созерцания стены и, не переставая сплетать пряди, ответила:
— Говорю же, с мужем поцапались.
— Я имела в виду не в каталажку, а в Парадайз, — уточнила Женя. По интонации собеседницы поняла, что та не прочь поговорить.
— Как все, — скептично усмехнулась Эльвира. — Через портал. Собиралась сыграть с Судьбой.
— И как? Выиграла? Проиграла?
— Да никак, — Эля расхохоталась. В своей манере — громко и грустно.
Евгения уже привыкла, что сокамерница на всё реагирует смехом, поэтому не знала как расценивать ответ, но та, к счастью, начала пояснять, что имела в виду.
— Знаешь, что я тебе скажу. Нет никакой Судьбы, — Эльвира встала со своей кровати и пересела на Женину. — Когда-то я была такой же юной и наивной, как ты. Хотела верить в добрые сказки. Ну, или в злые. Хоть в какие-то. Хотела верить в чудо. Наслышалась об этом хвалённом Парадайзе и подалась сюда. На Земле-то меня жизнь изрядно потрепала. Довелось хлебнуть разного. Но думала, в ином мире всё будет по-иному — рискну, сыграю с Судьбой: или пан, или пропал…
Эля замолчала. Потом усмехнулась каким-то своим мыслям и, взявшись вновь переплетать косу, продолжила:
— Но чудес не бывает, поверь. Я достаточно долго живу здесь, чтобы понять, что к чему. Парадайз особо ничем от Земли не отличается. Людей заманивают сюда красивыми баснями: якобы тут вмиг можно получить всё, о чём мечтал: богатство, славу, власть. Ха! Враньё. Это всего лишь прибыльный бизнес. Так называемые «рекомендатели» делают денежки на легковерных. Причём верхушка только за. Им выгодно, чтобы был постоянный приток свежей рабочей силы.
Женя и сама поначалу была о Парадайзе примерно такого же мнения, пока на собственном опыте не убедилась, что игры Судьбы — реальность.
