— Послушайте… а можно мне поменять напарника?
— А в чем, собственно, дело? Почему ты не хочешь с ним работать?
И в этот момент я поняла, что поторопилась с просьбой. Не расскажу же я Командиру о настоящей причине, а ложь выдумать не успела.
Пока я молчала, сиплое дыхание в трубку напоминало о том, что от меня, вообще-то, ждут ответа.
— У Мартина сложный характер, — начала я. — С ним тяжело…
— Мне с тобой тоже нелегко. Так что? Мне тебя отдать в другой лагерь другому Командиру? Хочешь переехать?
У меня чуть сердце не остановилось от таких слов и от возмущенного голоса начальника. Внезапно я почувствовала, как во рту пересохло и ко лбу прилил жар. Не дождавшись моих слов в ответ, Командир продолжил:
— Так что не говори чепуху. В твои должностные требования входит находить общий язык с любыми людьми. А если твой напарник слишком высокого мнения о себе, то поставь его на место. Учись сама работать с людьми, никто другой тебя этому не научит.
— Да, хорошо… — пробормотала я.
— И к делу. На вечеринке держитесь вместе, не выделяйтесь из толпы.
— А за кем мы будем следить?
— Будете подстраховывать Леонида на его задании.
— Лёня там тоже будет? — выпалила я.
— Да. Сразу после командировки отправится на задание. Не волнуйся за него. На завтра я дам ему выходной. И тебе тоже. Отдохнете вместе.
Когда я положила трубку, мое сердце колотилось как бешеное. Я, Мартин и Лёня на одном задании, а это соразмерно извержению вулкана. И во мне срочно проснулась необходимость превратиться в страуса и спрятать голову в песок. Но, к сожалению, такой способности я не имею. Поэтому я глубоко вздохнула, стараясь угомонить скачущее сердце, отложила учебник и подошла к шкафу. Сегодня мне понадобится надеть что-то сногсшибательное.
Распахнув створки шкафа, я застыла в задумчивости. У меня есть четыре коротких платья: черное, бордовое, розовое и серебристое. Так, черное — слишком простое, розовое — с открытой спиной и оно сильно бросается в глаза, а Командир попросил не выделяться. Тогда выберу или бордовое кружевное, или серебристое, расшитое бисером. Я достала вешалки с обоими платьями и подошла к зеркалу. Прикладывая к себе то одно, то другое, я вспомнила, что именно бордовое платье еще никуда не надевала, да и оно выглядело сексуальнее, чем серебристое.
Отлично, я остановила свой выбор на бордовом. И сейчас же решила его примерить. Оно застегивалось сзади на молнию, которая начиналась с края юбки и заканчивалась в самом верху. Замок был двусторонним, так что расстегивать его можно было с любой стороны.
«Главное, теперь не поворачиваться к Мартину спиной», — пошутила я про себя, надевая платье, и тут же мысленно дала себе подзатыльник. Пусть только попробует ко мне прикоснуться!
Помучавшись с замком, я наконец предстала в платье перед зеркалом. Оно отлично на мне сидело, подчеркивало фигуру. И в этот момент ко мне пришла заманчивая идея: надеть под него подаренный лифчик. Я не собиралась его носить, просто захотелось примерить.
Но когда я вернулась к зеркалу, надев новый лифчик под платье, то увидела поразительную разницу. Мои груди точно выросли на размер!
Никто ведь не заметит моего белья, верно? Бретельки спрятались под кружевом, подкладка у платья непрозрачная и не видно, какой на мне лифчик. Может, все-таки надеть его?
Терзаясь сомнениями, я разделась. Моя кожа после кокосового масла была столь нежной и бархатной, что я на время остановилась, гладя свои плечи. Глаза закрылись сами, и каждая клеточка кожи отозвалась сладкими воспоминаниями. Я почти ощутила прикосновения рук Мартина, и по телу пронеслась горячая дрожь.
Та что же я творю! Я распахнула глаза и уставилась на свое бесстыдное отражение в зеркале. Мне срочно нужен холодный душ…
Вместо запланированного занятия японским, я потратила весь день на маникюр, педикюр, выбор туфель, игры с Фрейдом, прическу, макияж… Зато когда в конце концов показалась перед зеркалом, чуть не влюбилась сама в себя.
Только я поправила выбившийся локон из прически, как в дверь позвонили. Так как я стояла недалеко от нее, то сразу же и открыла. К моему удивлению, за порогом стоял Лёня, широко улыбаясь.
— Ого! — выпалил он, оглядев меня с головы до ног. — Снежок, я сражен наповал.
Я замерла, ослепленная его беззаботной улыбкой. А секунду спустя душевный порыв бросил меня в объятья Лёни, в которых всегда было хорошо и спокойно.
— Соскучилась, да? — спросил он, поглаживая меня по голове.
— Да.
Я снова почувствовала себя маленькой девочкой, согреваясь в его объятьях. Казалось, что чем дольше меня обнимают крепкие руки Лёни, тем быстрее исчезают любые невзгоды и обидчики. Тепло его тела действовало на меня успокаивающе, как чашка какао после тяжелого дня.
От мысли, которая пролетела в моей голове, у меня вмиг округлились глаза: как так может быть, что рядом с Мартином мое сердце готово взорваться, а рядом с Лёней — исцелиться?
— Снежок, я бы с тобой так стоял долго-долго, но у нас мало времени, — сказал Лёня, размыкая объятья. Я отступила, пропуская его в квартиру.
— Какое у тебя задание? — спросила я, закрыв за нами дверь.
— Именно об этом я и хотел поговорить. — Лёня подошел близко ко мне и взял меня за руки. — Та девушка — Полина — которую вы с ее парнем видели позавчера, уже выходит из-под контроля. Пользуется даром направо и налево. Ее нужно срочно заманить в лагерь, пока ее не поймали охотники или ищейки из Апексориума. У нас нет времени плавно входить в ее жизнь, строить дружеские отношения и уговаривать жить с нами… ну как мы всегда делаем. Командир приказал доставить ее сегодня в лагерь любыми негрубыми методами.
— И что за негрубый метод ты придумал?
— Это не я придумал! — сразу возмутился Лёня. — Но в конце концов после длительных дискуссий…
— Говори уже прямо! — не выдержала я. — Что тебе нужно сделать?
Его лицо приобрело такой же вид, как у Фрейда, когда он нашкодит.
— Мне нужно ее подцепить. Снять. Ну… Чтобы она села ко мне в машину, — пробормотал он. — Обещаю, я не буду к ней слишком откровенно заигрывать или целовать. Боже упаси!
Я чуть не расплакалась. Слезы мгновенно подступили к глазам, и я отвернула лицо. Он так сильно переживает из-за работы… Из-за того, что может сделать мне больно.
— Снежок, ну пойми, пожалуйста. Это просто задание, — нежно сказал он, сжимая мои руки. Я ничего не могла ему ответить — я со всей силы пыталась сдержать слезы. Сейчас я чувствовала себя последней дрянью. Прошедшие два дня хотелось вырвать из жизни. Вырвать и сжечь. И больше о них не вспоминать.
Но они никуда не денутся. Как я могла изменить Лёне? Неужели я совсем потеряла рассудок?
