Подруга взволнованно осматривала меня, не обращая внимания на мои слова.
— Да в порядке я! Его осмотри, — указала я на спящего крепким сном Мартина и наконец бросилась к двери: двое парней выносили из бара на носилках Лёню.
Эмма остановила меня у выхода, не давая пройти. Ее аккуратно накрашенный ротик вытянулся в линию, между бровей залегла складка. Своим напускным видом она напоминала директрису школы, которая прибежала в столовку отругать детей за драку.
— Дай пройти!
— Ты останешься тут и в подробностях мне сейчас расскажешь все, что здесь стряслось.
— Мне нужно к Лёне! — заявила я, пытаясь оттолкнуть девушку.
— Угомонись! — рявкнула Эмма. — Эти два петуха нарушили контракт проживания. И ты единственный свидетель, который видел все от начала и до конца. Так что ты или здесь мне обо всем расскажешь, или мы пройдем в комнату допроса.
Я сложила руки на груди и, приняв уверенную позу, ответила:
— В контракте нет ни строчки о том, что я должна беспрекословно выполнять приказы заместителя Командира в свободное от работы время. Тем более я всего лишь свидетель. Нигде не написано, что я обязана тотчас же быть допрошена. Так что, Эмма, я заскочу к тебе сразу, как освобожусь.
Ее глаза сузились от негодования. Наверняка она уже мысленно желала мне «всего самого лучшего». Но я не хотела больше тратить время на лишние препирательства и проскочила мимо Эммы в коридор.
В нашем лагере был лишь один небольшой госпиталь, которым почти никто не пользовался, ведь восемьдесят процентов жителей имели дар, а значит не нуждались в медицине. Кроме Инны, у нас жил еще один врач, и именно его я застала в госпитале, когда без стука распахнула дверь в палату.
К счастью, Лёня был в сознании, и я мигом бросилась к нему. Его симпатичное лицо изуродовали кровоподтеки и ссадины. Мои глаза мгновенно наполнились слезами, сердце сжалось от увиденного. Заметив меня, Лёня попытался улыбнуться разбитыми губами — от этого мне стало еще больнее.
— Снежана, — обратился ко мне врач, — у тебя есть две минуты, пока я приготовлюсь. Потом тебе придется уйти.
— Снежок, не волнуйся за меня, — пробормотал Лёня еле слышно, беря меня за руку. — Дядь Коля быстренько меня подлатает.
От его попытки нежно улыбнуться, из моих глаз потекли слезы. Я сжала его руку и произнесла:
— Прости меня, пожалуйста.
— За что?
— Просто прости…
В голове звучали слова Инны: «Он заслуживает девушку, которая будет его искренне любить». Подруга права. Я вела себя слишком эгоистично. Думала лишь о том, что мне нужно найти хорошего парня, чтобы выйти за него замуж. Но не думала о том, что для начала мне самой нужно стать хорошей девушкой и будущей женой.
Наши отношения с Лёней уже не смогут стать счастливыми из-за совершенных мной ошибок, которые будут точить меня все время, пока мы будем вместе. Пора прекращать. Дальше лгать нельзя.
— Лёня… послушай, — пробормотала я, стараясь перестать плакать и найти подходящие слова. — У нас ничего не получится.
Светлая улыбка мгновенно покинула его губы. Он попытался нахмуриться, но было видно, что ему больно это сделать.
— Хочешь сказать, Эмма была права?
— Эмма? — удивилась я.
— Она видела, как ты среди ночи уходила от Мартина. И предположила, что между вами что-то есть. Это правда?
Я потеряла дар речи. Печальные глаза Лёни с укором смотрели на меня, пока в моей груди сердце разрывалось от боли.
— Снежана, тебе пора уходить, — сказал врач.
Рука Лёни выскользнула из моей, я шагнула назад, не сводя с него глаз. Боюсь, мое молчание будет слишком красноречивым ответом. Но я не могу больше лгать и не могу выдавить из себя правду.
Развернувшись, я стрелой вылетела из палаты. За порогом на меня воззрилась толпа друзей и хороших знакомых. Все с искренним беспокойством принялись спрашивать, как себя чувствует Лёня. Проталкиваясь через них, я пробормотала что-то невразумительное, лишь бы поскорее уйти. Мне крайне необходимо остаться с собой наедине.
Эмма… я уже могу себе представить, что она сочинила в своей хитрой головушке и как это преподнесла Лёне, предварительно приукрасив и преувеличив. Только я решила окончательно избавиться от Мартина и посвятить себя полностью Лёне, как она все испортила.
Я остановилась. Нет, домой я не пойду. Нужно разобраться с Эммой.
Ее я нашла там же, где мы с ней спорили, — в баре. Сидя за столом, она записывала на диктофон показания бармена. Лиля, официантка, в это время убирала разбитое стекло у барной стойки.
— Где Мартин? — вырвалось из меня.
Эмма не обратила внимания на мой вопрос, продолжая сосредоточенно слушать парня. Только Лиля с досадой вздохнула и выровнялась, отбросив светлые кудри со лба.
— Проснулся и ушел. Эмчик ему легкое снотворное вперила.
— Он себя нормально чувствовал?
Лиля в ответ сдвинула плечами и, нагнувшись, снова принялась за уборку.
Когда я повернула голову к Эмме, она уже сверлила меня грозным взглядом. Место, где сидел бармен, опустело. Он подошел к официантке и принялся ей помогать.
Я присела на кожаный диван напротив Эммы. Между нами так ощущалось напряжение, что, казалось, сейчас заискрится воздух. Эмма машинально прокручивала пальцами хвост своей толстой косы. Если распустить ее волосы, то они точно достанут до пояса, но я ни разу не видела их распущенными. Меня всегда удивляло: это же сколько нужно терпения, чтобы отрастить столь длинные и густые волосы, и не остричь их, поддавшись душевному порыву, не покрасить, захотев экспериментов.
Но терпение к уходу за волосами — единственное положительное качество характера Эммы, о котором я знала.
— Беспокоишься о Мартине? — хмыкнула она. — Его, в отличие от Лео, ноги сами вынесли отсюда.
— Все благодаря тебе, — прошипела я, облокотившись обеими руками о стол. — Специально Лёню настроила, да?
Эмма откинулась на спинку дивана и взглянула на меня из-под полуопущенных длинных ресниц.
— А если и так, то что? Я его настроила на то, чтобы он снял свои розовые очки, когда на тебя смотрит. — Она скривилась так, словно проглотила дольку лимона без сахара.
— Да? Вижу, ты довольна результатом. Не так ли?
— Я лишь ему помогла лучше тебя узнать. В том, что ты такая потаскушка, я не виновата.
В один миг я подорвалась с места, всем нутром желая намотать эту ее косичку на свой кулак так, чтобы Эмма пронзительно взвыла от боли.
— Думаешь, это поможет тебе его заполучить?! — выкрикнула я, а потом тише добавила: — Пусть я не лучшая кандидатура для Лёни, но ты — худшая.
Бросив ей напоследок гневный взгляд, я покинула бар.
