— Много же тебе придется съесть самому.
Рука Мартина остановилась. Он поставил миску на столешницу.
— Я ухожу. Остальное буду переводить завтра.
Если я сейчас не уйду, то сорвусь. Выскажу Мартину все, что о нем думаю, а потом услышу в ответ несколько издевок и приказов. В итоге он все равно останется в выигрыше, а я покажу себя как истеричка.
Развернувшись на сто восемьдесят, я направилась к выходу.
— Ты остаешься.
Это прозвучало не как приказ и не как просьба. А как предсказание неизбежного. Может быть, именно поэтому я остановилась на полпути.
— Не люблю, когда портят мои планы, — сказал Мартин. — Ты уйдешь, когда я тебя прогоню.
Последняя капля соединилась со злостью, окончательно переполнив меня. Блок едва сдерживал дар, который свирепел внутри, словно дикий зверь. Я обернулась, пытаясь успокоить клокочущую ярость.
Мартин стоял у холодильника, лицом ко мне. Он наверняка ждал моей реакции на его слова.
И она последовала… Я в несколько быстрых шагов преодолела между нами расстояние, схватила со стола открытую банку с мукой и успела ее опрокинуть на Мартина быстрее, чем он успел опомниться.
Кажется, в этот момент в маленькой квартире стало на одного злого человека больше.
И пока Мартин не придумал, что мне сделать за обсыпанные мукой лицо и футболку, я заговорила, тыкнув ему в грудь пальцем:
— Ты слишком высокого мнения о себе! Это раз. Я не хочу и не буду подчиняться тебе во всем! Это два. А после того как я узнала, о чем книга…
В мгновение ока Мартин перехватил меня за руку и скрутил, повернув к себе спиной. Объятья, крепкие как тиски, совершенно не были нежными. Я несколько раз из отчаяния попробовала вырваться, но безуспешно. Заведенные за спину руки начали сильно болеть.
— Если тебе не нравится то, как я себя веду, — прошипел Мартин, — смирись с этим. Или же будет еще хуже.
— Отпусти, больно! — взвыла я.
И, к моему удивлению, хватка ослабла, и мне удалось вырваться. Радуясь свободе, я быстрым нервным взглядом осматривала кухню в поиске чего-нибудь интересного…
В это время Мартин снял футболку, вытер лицо чистой стороной и бросил ее в мусорку. Он пропустил момент, когда я взяла в руки миску с шоколадным соусом.
— Поставь!
— Не, не, не… — говорила я, улыбаясь и медленно отступая. Указательный палец я окунула в соус и эротично его облизала. Не помню, чтобы я в последнее время пробовала что-нибудь настолько лакомое! Насладившись мягким шоколадно-сливочным вкусом, я произнесла: — Говоришь, чтоб я смирилась с твоим характером? Тогда тебе придется мириться с моим. Сам меня выбрал.
Обнаженная грудь Мартина быстро вздымалась и опускалась. Чернющие глаза метали молнии, на скулах играли желваки. От его устрашающего вида, моя решительность слегка поубавилась. А в следующий миг, когда он отрыл холодильник и достал двухлитровую бутылку «Кока-колы», я не на шутку испугалась. Резкими размашистыми движениями он принялся взбалтывать жидкость.
— Собралась и соус на меня опрокинуть? — с издевкой спросил он. — Давай.
Будет очень хорошо, если я успею это сделать и сбежать. Во мне разыгрался азарт. Крепко взявшись за края миски, я прицелилась и ловким движением выпустила соус — вперед и на свободу! Я даже не разрешила себе полюбоваться зрелищем «Мартин в шоколадном соусе», круто развернулась на пятках, швырнула куда-то миску не глядя, вперилась взором в дверь, бросилась к ней и…
…наступила Фрейду на хвост. Бедный кот заорал, словно резаный. Я споткнулась, потеряла равновесие — и встретилась лицом с паркетом. Локоть, который я выставила при падении, спас меня от расквашенного носа, но теперь адски ныл. Скривившись от боли, я перевернулась на спину, прижимая несчастный локоть ладонью.
Надо мной высилась фигура Мартина. Весь его торс был заляпан шоколадным соусом, который стекал и дальше по штанам. Забыв о боли в локте, я подняла взгляд выше, к лицу Мартина. На его губах играла озорная улыбка.
— Тебе каюк, — сказал он и открыл бутылку колы.
Сладкие липкие брызги со свистом полетели во все стороны. Я прикрыла лицо, чувствуя, как быстро намокает моя одежда.
— Прекрати! — пищала я. Туника почти мгновенно пропиталась холодной «Кока-колой», струйки побежали по телу, щекоча и охлаждая разгоряченную кожу. Совсем скоро подо мной образовалась лужа, которая затекла даже под голову, промочив мне вдобавок и волосы.
Только «душ» закончился, как я отдернула ладони от лица и, уставившись на довольного Мартина, нахмурилась.
— Ты. Испортил. Мою. Любимую. Тунику!
Его лицо было радостным, словно у ребенка, который ловил кайф от своей шалости. Отбросив пустую бутылку «Кока-колы», он повалился сверху на меня. Шоколадный соус схватился с промокшей и липкой туникой, испортив ее окончательно.
Я мгновенно принялась брыкаться, пытаясь столкнуть с себя Мартина. Подергивания руками и ногами лишь забавляли его. Он без особых усилий поймал мои запястья и завел их за голову.
После чего он опустился ближе и прижался к моим губам своими. От неожиданности меня словно пронзило молнией — возбуждение встрепенулось во мне, разнеслось горячим потоком по телу. Мартин грубо пробрался языком в мой рот, сильнее притискивая своим весом меня к полу.
Сопротивляться больше я не могла — мне нравилось, как крепко меня держит Мартин, будто боясь, что я сбегу в тот момент, как только он ослабит хватку. Мне нравилось чувствовать, как он меня хочет. Его напористый, глубокий поцелуй лишал воздуха мои легкие, дурманил рассудок, приносил такое удовольствие, ради которого я согласна и дальше лежать в сладко-липком озере «Кока-колы».
Но скоро он оторвался от моих губ, и я чуть не всхлипнула от разочарования. Отпустив одно мое запястье, он нежным движением руки убрал спутанные локоны с шеи и припал к ней губами. Я резко втянула воздух через приоткрытый рот — от влажных чувственных поцелуев вспыхивали искры под кожей. Свободной рукой я притянула его голову ближе к себе, ероша на затылке короткие волосы. Его страсть, его нежность привязывали к нему, несмотря на сложный характер. С ним слишком сладко, чтобы хотеть убежать…
Еле слышные стоны вырывались из моей груди, пока его губы опускались ниже. Перед неглубоким вырезом туники поцелуи остановились, и Мартин, слегка возвысившись надо мной, подхватил край туники и стащил с меня промокшую ткань. Следом за ней в неизвестном направлении полетел и лифчик.
До того как Мартин опустился бы обратно ко мне, я выставила руки перед собой и коснулась раскрытыми ладонями его груди, вымазанной шоколадным соусом. Он был приятным на ощупь и легко размазывался по коже. Я получала какое-то эстетическое наслаждение, растирая соус по груди Мартина, по плечам — будто массировала кожу массажным маслом. Но массажное масло проигрывало в одном — его нельзя слизывать. А мне невыносимо хотелось пройтись языком там, где только что моя рука растерла соус.
