С этими словами он вышел из ванной.
Коралловое платье облепило меня будто вторая кожа. По моим щекам скатилось еще несколько слезинок из-за моего убогого внешнего вида. Серебристые туфли, до сих пор державшиеся за щиколотки, нестерпимо сдавливали ноги.
Но мне было все равно. Сейчас меня не волновало ничего, кроме одного: как отомстить Мартину и избавиться от его тирании. Он правильно сказал. Я сглупила. Нужно было еще раньше расправиться с ним и выбросить его из своей жизни, а не слепо надеяться на что-то.
Одного такого вечера достаточно, чтобы надежда обратилась в прах. Сказанные Мартином слова я запомню навсегда. И сделаю все возможное и невозможное, чтобы наши пути больше никогда не пересекались.
ГЛАВА 17
Куда податься с разбитым сердцем в три часа ночи? Пить больше не смогла бы — в крови и так избыток алкоголя. Хорошо, хоть в голове прояснилось благодаря двойному эспрессо, который заставил меня выпить Мартин, когда я решилась выйти из ванной.
Теперь мои ноги сами направились в госпиталь. У подруги своих проблем хватает, но она единственный человек, кого я хочу сейчас видеть. Кажется, в мире нет другого желанного места, кроме как рядом с ней. Даже просто посидеть и помолчать было бы хорошо. Но то, что я собираюсь ей сообщить, мы явно бурно обсудим.
В приемной никого не оказалось, что не удивительно. Я направилась к палатам, пошатываясь на каблуках. Мне повезло переодеться во вчерашнюю одежду, которая за сутки висения в квартире Мартина сто раз высохла, однако ногам приходилось дальше мучиться в туфлях.
Я тихо приоткрыла дверь, заглядывая в палату. Командир, похоже, спал, а вот возле него сидела вовсе не Инна.
— Привет, — прошептал Лёня и нежно улыбнулся. Его лицо, освещенное тусклой лампой, еще хранило последствия драки — синяки расползлись по коже, исказив его черты. Я замялась на пороге, не зная, имею ли право смотреть другу в глаза и улыбаться в ответ.
— Привет… — пробормотала я, потупив взор. — Ты как?
— Так себе… но выкарабкаюсь. Не переживай.
Разве он не должен меня невзлюбить и сторониться? Почему его губы растягиваются в такой искренней улыбке, будто я его самый близкий друг, за которым он ужасно соскучился?
Но я рада его улыбке — это лучшее, что случилось со мной за последние дни. Я уже ненавидела все время, которое провела с Мартином. Воспоминания меркли, омрачались, искажались. Они больше не приносили сладкого томления. От них лишь передергивало, как от приснившегося кошмара.
— Если ты ищешь Инну, то она вышла на веранду. Я настоял на том, чтобы она хоть немного прогулялась и подышала свежим воздухом.
— Спасибо… Я позже зайду.
— Заходи, когда сможешь.
Вымучив легкую улыбку, я напоследок окинула Лёню беглым взглядом и прикрыла дверь. Во мне разгоралось желание остаться, рассказать ему обо всем, надеясь, что он меня простит. Наверно, после такого разговора нам обоим стало бы легче.
Но сегодня у меня другая миссия. Решение так поступить пришло спонтанно — я даже не раздумывала. Мне было достаточно перевести половину страницы нужной Мартину главы, чтобы решиться. Теперь все зависит лишь от меня.
В торговом автомате, который ютился рядом со стойкой ресепшена, я купила две банки энергетика и поднялась наверх.
Инна сидела в застывшей позе, устремив взгляд в темноту. Она даже не включила свет на веранде. И на меня не отреагировала, когда я подошла. Мне пришлось вложить ей в руки холодную банку с еще не высохшими каплями конденсата, чтобы заставить подругу ожить.
— Как погуляла? — хриплым голосом спросила она, открывая банку.
Я опустилась в плетеное кресло и заговорила. Описала свой вечер в мельчайших подробностях, но без эмоций. Снова возмущаться, злиться и плакать не осталось сил.
— Прибить его охота, — процедила сквозь зубы подруга, когда я остановила рассказ, чтобы промочить горло несколькими глотками энергетика. — Забудь, что я тебе говорила о том, что в ответ шантажировать плохо. Здесь другого варианта нет. Он — человек, прогнивший насквозь. Извращенец и мразь. Его вообще надо выкинуть из лагеря. Таким людям у нас не место.
— С выбросом из лагеря придется повременить. Я ведь тебе еще не рассказала, что было после того, как я вышла из ванной.
— Что-то хуже?
— Нет. Мы оба успокоились и почти не разговаривали. То, что он выбросил мое безвкусное платье в мусорку — это уже мелочь. Я устала возмущаться. В любом случае ничего мои возмущения не принесли бы…
— Нет, погоди. За платье и убить не грех. В суде бы точно оправдали!
Мы в унисон устало рассмеялись, но я быстро посерьезнела и добавила:
— Теперь не буду к нему приходить ни в чем, кроме дешевой футболки и старых джинсов. Но важно другое. Я начала переводить его книгу, и хочу тебе сказать одно: держись крепче в кресле, ибо ты точно выпадешь из него, когда я тебе расскажу, о чем она.
— Погоди, — подруга выставила между нами ладони. — Ты уверена, что эта информация стоит того, чтобы мне ее рассказать? Сама говорила, что Мартин тебя в порошок сотрет, если узнает…
— Во-первых, ты сарафанить не любишь. А во-вторых, оно того стоит.
— Ладно. Обещаю молчать, как партизан. — Инна посмотрела по сторонам и придвинулась ближе, подставляя ухо.
— В главе, которую я стала переводить, написано о том, как передать дар другому человеку. При этом не лишившись жизни.
Подруга едва не подскочила в кресле.
— Серьезно? — она широко распахнула глаза, уставившись на меня. Я видела, как в ее взгляде загорается надежда.
— Да. Мы могли бы спасти Командира.
Инна не сразу смогла заговорить от шока. Она с открытым ртом глазела по сторонам, вцепившись руками в банку.
— Только есть две проблемы… — продолжила я. — Первая: нам придется потом подстраивать его похороны, держа все втайне, либо же сообщить всем в лагере о новых знаниях. И второе: ошибка в переводе, которую я могу допустить по неопытности, может стоить Командиру жизни.
— Конечно, мы могли бы украсть книгу и нанять профессионального переводчика, — наконец подала голос подруга. — Либо ты можешь попробовать сфотографировать страницы на смартфон.
Я вздохнула:
— Мартин постоянно сидит над душой. Сегодня все время наблюдал за мной.
— Тогда ты пока переводи, а если вдруг выпадет момент — попробуй сфотографировать. И я понимаю, что переводить сложно, но… Ты не можешь поторопиться? Я не знаю, сколько осталось Камилю…
Переводить сложно, невероятно сложно. Я вспомнила, как провела последние часов пять, роясь в разговорниках, словарях, на форумах, чтобы узнать точное значение то одного, то другого словосочетания. Мой мозг едва не кипел. Но ради Инны, ради Командира я буду стараться еще больше.
