Командир подхватил ее рассказ:
— В газетах начали появляться статьи по этому поводу. Мы поняли: появился новичок с даром и не ведает, что творит. Правда, мы не сразу вычислили, кто именно из больных или врачей получил дар. Но, к счастью, успели опередить Горожан и умыкнули Инну буквально перед их носом.
— Да, я очень рада, что попала в лагерь, а не в Апексориум. — Инна с нежностью взглянула на Командира, но он сразу же отвел взгляд.
— Хорошо, что я тоже попала в лагерь, — сказала я. — Ведь в Апексориуме меня бы наверняка за подобное отдали под суд.
Лёня покачал головой:
— Не факт. Они ничего не узнали бы. Ты ведь другим прославилась. Как сейчас помню. Прихожу я к приятелю в участок, и он мне говорит: «Ты не поверишь. Задержали пятнадцатилетнюю девчонку. Она в одиночку отметелила парня и разнесла его квартиру так, будто банда головорезов постаралась». — Посмеиваясь, Лёня похлопал меня по плечу, пока я спрятала глаза, заливаясь краской. — Я сразу понял, что у нас в лагере будет пополнение.
Теплая, дружеская атмосфера между нами согревала мое сердце. Пока мы болтали о том о сем, время летело незаметно, но я все медленнее моргала и реже поддерживала разговор. Плечо друга мне показалось очень удобным, так что я устроила на него голову, прикрыла глаза… и почти мгновенно вырубилась.
Разбудила меня какая-то фраза Эммы. На голос заместителя у моих ушей повышенная чувствительность. К счастью, он прозвучал где-то далеко, и я разрешила себе еще немного понежиться в теплой кроватке и объятиях.
Объятиях?
Мои веки вмиг распахнулись. Настороженное лицо Лёни находилось всего в нескольких сантиметрах от моего. Он явно к чему-то прислушивался. Голова моя покоилась на его руке, нас укрывало одеяло. Не успела я встрепенуться от шока и начать возмущаться и выбираться из объятий, как дверь открылась и Лёня набросил на мою голову одеяло.
— Доброе утро. Ты Снежану не видел? — спросила Эмма.
Я перестала дышать и замерла. Сердце так громко колотилось в груди, что я испугалась: вдруг Эмма услышит его. Не хватало еще того, чтобы она застукала меня с Лёней в одной кровати. Отмазка — я сама не знаю, как сюда попала — вряд ли сработает.
— Не видел я никаких Снежан! — заявил друг. — Дай поспать!
— Спи себе… — буркнула Эмма, и дверь закрылась.
Наконец-то я позволила себе вдохнуть. И только воздух наполнил легкие, как во мне проснулось нестерпимое желание пнуть друга хорошенько! Но вовремя вспомнив, что даже самые слабые удары могут быть болезненны ему, я просто дотянулась рукой до его ребра и со всей силы защекотала его.
Лёня взорвался смехом и перекатился на спину, освободив меня от объятий. Я мигом выпрыгнула из-под одеяла и ступила босыми ногами на пол. Белая плитка сразу ощетинилась холодным прикосновением к моим ступням, согретым под одеялом. Я забыла о том, что собиралась читать морали другу, и принялась искать обувь.
Мои балетки стояли рядом с тапками Лёни. Какая вероятность того, что Эмма не обратила внимания на мою обувь? Один шанс из тысячи?
Тяжело вздохнув, я опустилась на койку и лениво всунула ноги в балетки.
— Как я оказалась в твоей постели?
Лёня свесил ноги с койки и ответил:
— Уснула на моем плече. А потом не хотела просыпаться, когда я тебя будил.
— Больше кроватей в госпитале нет?
Друг выдержал мой сердитый взгляд. Что-то в давно знакомом лице изменилось. И дело не в сине-желтых разводах по коже. Я только сейчас поняла, что Лёня до сих пор ничего не сказал о моих взаимоотношениях с Мартином. Ночью в подробности я не вдавалась, но даже без них из моего рассказа было понятно, что между мной и Мартином больше, чем перевод книги. И сейчас я совершенно не представляю, что происходит в голове у Лёни.
Но несмотря на его мысли, одно я должна была сказать давно.
— Прости меня. Прости, что лгала тебе.
К сожалению, от этих слов мне легче не стало. Уснувшее чувство вины пробудилось и костлявыми руками скрутило душу в жгут. Да и Лёня не обнял меня со словами: «Конечно, прощаю», — как делал сто тысяч раз прежде. Он напрягся.
— Прощу, если честно ответишь на один вопрос.
— На какой?
— Ты любишь его?
Мои глаза вмиг широко распахнулись. Дыхание перехватило.
— Меня любой ответ устроит. И да, и нет.
Я вздрогнула только от мысли о том, что внезапно в один кошмарный день могу осознать, что люблю Мартина. Те чувства, которые успели зародиться, я сожгла, а пепел запечатала за семью замками. Поэтому честно ответила:
— Нет.
Но внутри меня что-то тревожно заныло. Будто сработал встроенный детектор лжи. Я опасливо прислушалась к себе…
Заговорив уверенным голосом, Лёня отвлек меня от размышлений:
— Скажи Эмме, что я схожу куда-нибудь с ней. Забери у нее досье. Если там будет хоть одна противозаконная мелочь, мы вычеркнем Мартина из Списка и передадим его в Апексориум. А если нет — то я договорюсь с будущим Командиром о том, чтобы вышвырнуть эту мразь из лагеря.
— А книга?
— С книгой потом разберемся. Главное, что он больше не тронет тебя. Можешь не переживать. В любом случае я сделаю так, что завтра-послезавтра Мартин съедет из лагеря.
Я заставила себя растянуть губы в радостной улыбке, выражая благодарность. Почему же на душе так мерзко, противно, горько… Не хватало еще, чтобы я жалела негодяя! И не хотела, чтобы он уезжал. Совсем спятила, что ли.
— Надо придумать причину, по которой ты сегодня не пойдешь к нему, — задумчиво произнес Лёня.
— Не надо. Я схожу. Вчера вечером он себя неплохо вел. Буду надеяться, что и сегодняшний вечер пройдет так же. Ведь если я вдруг не приду, то он может что-то заподозрить.
Дверь внезапно настежь раскрылась, показав разгневанную Инну.
— Вы с ума сошли?! — выкрикнула она. — Особенно ты, Снежа. Время видела? Сейчас полдень! Я уже успела сбегать за новой порцией лекарств, пока вы тут расслабляетесь!
— Полдень?!
Сорвавшись с места, я вихрем пронеслась мимо подруги в коридор. Конечно, Эмма разыскивала меня! Ведь я на работу должна была прийти на восемь утра! Теперь, если я отделаюсь одним выговором, то мне очень повезет.
Не умытая, не расчесанная, в мятой одежде, я пробежала через весь лагерь к кабинету Эммы. И только перед ее дверью на секунду задумалась о своем внешнем виде. Надо было ненадолго забежать домой и привести себя в порядок. Когда уже опоздала на четыре часа, то еще полчасика ничего бы не изменили.
— Ну надо же. Явилась.
Голос Эммы заставил меня подпрыгнуть на месте. Она прошла мимо меня и открыла ключом дверь.
— Проходи.
