— Чо это… — прошептал хран.
— Булка.
— И чо, правда, можно? — он смешно переминался с ноги на ногу и все никак не отваживался протянуть руку.
— Можно, — кивнула я. — Пробуй. Не понравится, выплюнешь.
Хран сцапал булку со словами:
— Ты, Лерка, дремучая у меня все-таки. Ну, кто еду выплевывает? Тем более, такую! — и тут же сунул в рот кусок плюшки, при этом блаженно застонав.
— И как? — любопытство взяло верх.
— Вкуш-ш-ш-ш-шно! — Вас даже глазки прикрыл от удовольствия.
— Значит, вы можете есть и любите этот процесс, — удивилась я. — Так почему тогда питаетесь лишь магией.
— Мы же существа подневольные, — пожал плечами хран. — Что хозяин пожалует, тому и рады.
И так жалко этих гномов стало. Его же по голове погладишь, корочку дашь, и он не только заговорит, на край света за тобой пойдет. Кстати, о крае света.
— Вас, может тебя на волю отпустить? Может, тебе свободы хочется?
Хран подавился булкой и округлил свои красные глазки.
— Что я тебе плохого сделал-то? — пропищал он.
— Ничего, — испугалась я. — Не хочешь свободы, живи со мной, хоть всю жизнь.
— Вот это другое дело, — сразу заулыбался рогатик. — Умеешь ты, Лерка, все-таки думать, когда жизнь прижмет. Тут без вариантов, с тобой останусь. А потом у вас с демоном детишки пойдут, и мне снова работенка найдется…
Вас мечтательно закатил глазки.
— Чего? Какие детишки? От какого демона?
— От нашего! — упорствовала нечисть. — Он об тебя голую терся? Терся! Губы лизал? Лизал! Жениться обещал! Так что детишкам быть!
И это недоразумение сложило на груди ручонки, приняв весьма воинственный и независимый вид. Ненадолго.
— Кстати, он заходил тут, пока ты спала. Раз двадцать, не больше. Так я уж ему сказал, чтобы до утра нас не беспокоил.
Вот наглец! Его бы приструнить, а я сижу и улыбаюсь.
— Утром так утром. Значит, у нас есть время «Хроники» почитать.
Хран исчез и через секунду возник над столом, опустив передо мной массивный том.
— Я там закладочку заложил, — доложил он.
Согласна. Сначала тайны, а с Сеттаром утром поговорим. Тем более мне нужно очень многое ему сказать.
«Хроники майар» засасывали, словно портал в какой-то неведомый, полный опасностей и приключений, мир. Я будто сама очутилась в том времени и переживала с элементалями и ссоры с соседями, и строительство храма, и усмирение вулканов. Но более всего меня интересовала судьба королевы Ноэллы, если верить всем утверждениям — моей бабки.
Да, ее жизнь описывали сразу несколько разделов. Конечно, летописец много писал о ее магических достижениях, но разве это интересует молодую влюбленную девушку? Нет, разумеется, нет. Я хотела узнать, кто стал защитником Ноэллы, и любила ли она его. И книга раскрыла мне секрет. Вот только сказать, что знание меня шокировало — это ничего не сказать. Пришлось несколько раз перечитать имя, а потом…
— Вас!
— Чего тебе? — хран грустно покачивал ногой и смотрел в потолок, уплетая последнюю принесенную им, булку.
— А ты не мог бы сгонять в библиотеку? Очень нужна одна книга! — и я скорчила умоляющую рожицу.
— Начинается… — проворчал рогатик, кряхтя, сползая с кровати. Можно подумать, он забыл, как перемещаться! Ясно, что укорить меня хотел. — Вас туда, Вас сюда. Как простого вестового меня гоняешь, а я, между прочим, существо редкое, волшебное!
— Я тебе завтра из столовой яблоко принесу! — А что делать? Пошла на подкуп.
— А оно вкусное? — тут же заинтересовался хран.
— Очень! — заверила я.
— Два яблока! — решил поторговаться Вас. — А то там эти, летучие, которые «у-у-у-у»…
Замковых элементалей он изображал довольно правдоподобно и смешно.
— Так и быть, будет тебе два яблока.
— Какую книгу-то тащить?
И тут я призадумалась, где больше информации об интересующей меня личности. На какие-то редкие сведения о представителе древних рас рассчитывать было глупо. Вряд ли столь ценные фолианты могут храниться в обычной академической библиотеке, но и в простых учебниках иногда можно найти любопытные сведения.
— Историю северных земель, — ответила я.
— Дошла, значит, — усмехнулся хран.
— Дошла.
— Ладно, жди. Скоро буду, — и Вас исчез.
Я же задумалась. Никак не ожидала, что защитником Ноэллы был ледяной дракон. Да еще какой! Сильный, легендарный. Слава о нем докатилась аж до королевств людей, правда, знали только имя — Атаназ. Может, и не имя даже, а прозвище, потому что в переводе с языка древних оно означает «бессмертный». А вот его родовое имя меня удивило, оглушило и на какое-то время лишило дара речи. С тех пор, как на меня начались покушения, в случайные совпадения верилось с большим трудом.
В книге майар говорилось, что защитника Ноэллы звали Атаназ Риш-Танин. И мне бы очень хотелось знать, кем столь благородному дракону приходится мерзкая морская ящерица? Вряд ли учебник мне поможет, но хронологию событий хотелось бы вспомнить. Все-таки речь идет о бывшем короле, который, впервые в истории, сам добровольно отказался от власти. И подозреваю, что к этому приложила руку моя бабка-элементаль.
— Держи свои «северные земли»! — на стол упал массивный том, и уж потом появился хран. — Яблока три принесешь, я библиотечному духу задолжал.
— Духи яблок не едят, — заметила я, подозревая, что поймала кого-то очень ушлого и прагматичного на откровенной лжи.
— Этот так ест, что за ушами трещит! Так что, Лерка, яблоки с тебя! — даже глазом не повел рогатый пройдоха.
О том, что у духов и ушей тоже нет, промолчала. Ну, в самом деле, что мне для Васа фруктов жалко? Да ему и корзины за всю его помощь мало.
— Жаль тебе ничего нельзя рассказывать, — вздохнула я, открывая учебник на главе о правлении Атаназа Великого Снежного. — А так хочется про защитника Ноэллы побольше узнать.
— Все-таки дремучая ты у меня, Лерка! — покачал головой и уселся рядом со мной на край стола хран. — Как ты думаешь, бабка твоя заклятье на меня зачем наложила?
Я с удивлением посмотрела на Васа.
— Зачем?
— То-то и оно. Учишь тебя, недогадливую, учишь… Не знала она, в какие руки я попаду. Вот и обезопасила тайны элементалей. А то вдруг бы меня враги захватили и пытать стали, а я существо нежное.
— И к чему ты клонишь?
— К тому, что дракон к тайнам почти не относится. Это все шуры-муры всякие.
Где-то внутри зарождалась робкая надежда на то, что передо мной все же раскроется плотная завеса старинных тайн. Раньше Васесуарий ни о чем говорить не желал. Вот что вкусная сдоба делает — чудеса творит!
