Мои запястья старательно обрабатывают, сначала осматривает доктор, что-то говорит, а потом Ганс отбирает у него пузырьки, мази, бинты и сам обрабатывает раны… Я в его комнате, меня унесли из преисподней, пока рядом был доктор все было хорошо, но как только подошел ОН, тело моментально бросило в жар, боль притупилась…
Раны обрабатывались, щипали, слезы катились из глаз, но я не шипела, не кричала, а жадно его рассматривала то, как напрягалось его лицо, когда осмотрел раны в близи, как перекатывали его мышцы под тканью рубашки…
Я попала, да так сильно, что самой было страшно, ужасно хотелось провести языком по его шее, почувствовать еще раз его вкус, впиться в губы и почувствовать прикосновения его грубых рук, чтобы задницу мою смял, в себя впечатал, Ганс грубо крикнул доктору убираться, на немецком, а я уже не могла сдерживать своего сбившегося дыхания. Я желала его, руки были обработаны, мазь заморозила боль, внутри все горело, приятная дрожь прошлась по коже….
Я была в его рубашке, отказалась одевать тот развратный костюм… Рыдая поставила ультиматум либо его рубашка, либо голая буду перед врачом сидеть, он матерился, рукой пробил стену, стиснул зубы и сам на меня рубашку надел, пуговиц застегнул. А сейчас я хотела услышать треск ткани, как его сильные руки освободят меня от ненужной тряпки, хотела его снова, внутри ощущать, чтобы наполнил меня своей плотью, это казалось жизненно необходимым в данный момент.
— Совсем озверела? — Он посмотрел на меня как на идиотку, как на больную.
— Ты грубый, — прошептала я, и ничего не могла поделать со своим телом, он все еще сидел на корточках и завязывал последний узел на моем запястье, соски моментально напряглись и торчали, он не мог не заметить этого, через тонкую ткань рубашки, тело дрожало, дыхание становилось частым и тяжелым, я пропала, увязла, полностью помешалась на этом мужчине, но и правила его принимать не хотела…
Не смогу быть покорной, не была я рождена для такой судьбы, равной хочу быть, чтобы королевой своей считал, чтобы дышать на меня боялся, у моих ног сидел, приклонялся, зверя дикого хочу… Приручу, обласкаю, заставлю дикого волка с рук есть, да к ноге ластиться…
— Сука ненасытная, я тебя порву, места живого не оставлю, а ты течешь? Больше хочешь? Совсем головой своей не соображаешь? — Рычит сквозь зубы, а я на колени к нему перебираюсь, чувствую, как он напрягается, скинуть меня хочет, но я только сильнее за его плечи хватаюсь, и в глаза всматриваюсь.
— Я не уйду, — в губы его выдыхаю, дрожащей рукой к щеке тянусь, он ладонь перехватывает, жестко сжимает, так что всхлипываю, на кровать в одном рывке откидывает, я пружиню и чувствую его тяжёлый взгляд.
— Сама напросилась, не жалуйся потом, — он скидывает штаны, расстегивает рубашку, а я жадно ловлю взглядом каждое движение, не могу отвести взгляд от его мощного члена, от пульсирующих венок, губы облизываю, не могу побороть желания, хочу облизать…
— Оближи, — приказ, и я подползаю к краю кровати, он грубый, но это возбуждает меня еще сильнее, беру мощный ствол в руку, прохожусь пальчиками, плоть податливо вздрагивает в моих ладошках, прохожусь языком, облизываю головку, беру в рот и с ума схожу от его вкуса, меня просто колотит, я как наркоманка, сосу, облизываю…
— А теперь сделаешь как нравится мне, — грозный рык, поднимаю на него газа и шарахаюсь от этого взгляда, глаза затянуты чернотой, меня резко хватают за плечи и переворачивают на спину, голова свисает с кровати, не понимаю, чего он хочет…
Его рука опускается на мой подбородок и больно надавливает, открываю рот, и он без предупреждения засовывает член мне в рот, сначала немного, задыхаюсь, давлюсь его плотью…
— Расслабь горло или глотку порву, — выходит из меня, дает пару раз вдохнуть и вновь входит, тело вздрагивает, он заходит на всю длину, прямо в горло, выходит, дает вдохнуть и опять продолжает то же самое. Не могу привыкнуть к ритму, не понимаю почему не срабатывает рвотный рефлекс, следующий толчок сильнее и на глазах появляются слезы, задыхаюсь, воздуха катастрофически не хватает, слышу его рык и между ног становится мокро, по телу проходится волна удовольствия…. Я больная! Разве можно получать удовольствие от такого???
Для своего мужчины можно быть плохой? Разве в постели есть правила поведения? Мне сносит крышу, не понимаю, где и что делаю, не обдумываю, не анализирую. Знаю, что потом будет стыдно, буду его ненавидеть за то, что превращает меня в развратную женщину, себя винить за то, что не смогла сопротивляться.
Но сейчас я дурею, ловлю кайф, его член трахает мой рот, я слышу, как он рычит, как сбивается его дыхание, кажется не только я здесь поплыла…
Он извергается мне в рот, мощно, долго, закашливаюсь, но глотаю… Вкус моего мужчины, почему я это делаю? Почему мне ни противно, ни тошно? А пошло оно все!
Меня переворачивают, быстро, пружиню на матрасе…
Кровь стынет в венах, холодок пробегается по коже, он смотрит черными глазами, уничтожает, хочет, чтобы голову склонила, на колени стала и просила о пощаде, жаждет, он не привык по-другому. Только брать, на колени ставить, ломать и подчинять. В этом его суть, он хозяин, господин, царь и бог, в его доме — его правила.
Как жаль, что мне плевать на его устои, правила и привычную жизнь. Я НЕ БУДУ СКЛОНЯТЬ ГОЛОВУ! Только склоню и больше никогда не смогу претендовать на то, что он посмотрит на меня с уважением, ведь только тот, кто борется может претендовать на победу.
— Становись раком, — приказ, злой, громкий, от которого во рту пересыхает моментально, здравый смысл подсказывает что нужно подчиняться, чтобы без последствий… Но, когда я прислушивалась к его голосу? Жить по его подсказкам скучно и не интересно, а у меня есть идея получше.
Отползаю к изголовью кровати, облизываю губы и ловлю на себе злой взгляд, он невольно опускает глаза на мои губы, те, что только что довели его до оргазма. Его плоть в полной боевой готовности, и он не намерен уходить. А я намерена показать, что не буду подчиняться. Рука соскальзывает, и я шиплю от адской боли, что прошлась неприятной волной.
— Я жду, — думает, что поменяю решение, дает второй шанс? Не верит, что я такая идиотка, чтобы так нарываться? Ха! Да я тебя удивлю, милый.
— Если хочешь меня, тогда придется подойти и взять, — дерзко улыбаюсь, слишком опасно, потому что я вижу вспышку в его глазах, зверь увидел свою цель, он готов рвать и метать, разрывать на куски и властвовать.
— Ты мазохистка? — Приподнимает одну бровь, блядь, а что отвечать? Наверное да, если творю такую хрень.
— Для начала я женщина, а не животное, не твоя комнатная собачка и не буду исполнять приказы, — какая смелая девочка, а ладошки то вспотели от страха.
— Не собачка? — Злой смех заполняет комнату, ежусь, неприятный холодок пробегается по позвонку.
— Дай угадаю, ты, наверное, решила, что сможешь меня приручить? — Вот это выражение его лица мне совсем не нравится, он резко двинулся ко мне, успела только завизжать, в сторону рыпнуться никто не дал.
