— Закончи здесь без меня, мне нужно еще кое-куда заехать, — говорю Эндрю. Он меня удивил. Думал, что будет нос свой воротить, он не любитель подобных зрелищ. Но пацан держится, даже намека на брезгливость не подает.
— Подожди, где я найду для этого двадцать мужиков? — Усмехаюсь, а мозги свои все-таки включать не хочет.
— Сам порезвись, — вижу, как вытягивается его лицо, — напугайте его тут до полусмерти, ребят тебе оставляю, а потом ближе к дороге вытащите, дальше пускай сам свои проблемы решает.
****************************************************************************************************
— Подождите, — у доктора руки трусятся, он явно не отдупляет чего я от него хочу.
— Что конкретно вы не поняли? — Немного наклоняюсь вперед, тот резко дергается от стола, какие все пугливые.
— Вы, наверное, не совсем понимаете в какую сумму вам это выльется, там же не просто лечение, там операция и не одна. — Опять мне начинает баки заливать.
— Разве я спрашивал про сумму? — В этой дыре явно ничего с дедом ее не сделают, даже в палату отдельную его не положили, как будто не людей тут держат, а непонятно кого. Никаких условий, старые прогнившие койки, доктора которым на всех наплевать.
— Но если вы готовы платить, тогда у нас есть все условия, — усмехаюсь, ну тварь, баблом запахло, свои карманы набить хочет? Ряха такая, что скоро из этого кабинета не сможет выйти.
— Я хочу перевести его в другую клинику, для этого нужна выписка, и лучше вам ее дать по-хорошему, — боится сука, руки трусятся, но бабла хочется больше.
— Но его сюда привезла дочь, вы извиняюсь даже не родственник.
— Сын внебрачный, — скалюсь, — подписывай.
Тот слюну нервно глотает, осматривает меня с ног до головы, явно пытается сопоставить меня с больным.
— Подождите, — как он мне надоел! Резко подрываюсь, доктор вскрикивает быстро печать, ставит и подпись сою корявую. Бросаю пачку денег на стол.
— Дочери его скажешь, что он под спонсорскую программу попал.
Выхожу из кабинета и взгляд бросаю на женщину в углу. Мать ее, сомнений никаких, Милана полностью в нее внешностью пошла. Женщина взгляд на меня бросает и меня как будто ведром холодной воды обливает, взгляд… Сука, вот откуда у Миланы этот взгляд, ее мать смотрит так, как будто насквозь меня видит, сканирует. Не боится в глаза мне смотреть, опять взгляд этот пронимает. Да что у них за семейка такая??
Выхожу из больницы, если эту благодельню так назвать можно. Телефон разрывается, бросаю взгляд… Сильвия…
— У тебя минута, — я же все доступно объяснил, непонятливая баба.
— Чтобы ты понимал, на кого меня променял. Твоя разлюбезная девочка подарки от Майкла в твое отсутствие принимает.
— Дела совсем плохи, ты курьером стала подрабатывать? — Молчит, женщины… Их, когда ревность накрывает, мозги напрочь отключаются. Ни одна бы посылка не прошла на территорию, если бы не она сама лично ее доставила.
— Ганс, я…
— Ты совершила ошибку, за которую будешь наказана.
Разговор окончен. Сообщаю охране, чтобы посылку не трогали. Уже вижу ее реакцию, лицо перепуганное, руки трясущиеся… Усмехаюсь, мне нравится, когда она крутится как уж на сковороде, пытается задницу свою спасти. Думает, что за каждый промах последует наказание. Для всех других ДА, но только не для нее. Веревки из меня вьет, тварь маленькая.
Борзею, наглею самым наглым образом. Я художник! Творческая личность! Срать на ваше мнение!
— Я художник, я так вижу! — Кидаю обиженно в сторону амбала. Он рассматривает мое художество на стене. Точнее на стене спальни Ганса. Я полностью сюда перебралась, вещи свои перетащила. А что? Не фиг было давать такие полномочия!
— Это ёж дохлый? — Амбал крутит головой в разные стороны. Обиженно губы поджимаю.
— Это собака играет с палкой, — Амбал глаза выпучивает, переводит взгляд со стены на меня, хмурится, обратно на стену смотрит.
— А где палка? — Затылок чешет. Если честно, то там должна была быть хитрая лиса, но рисовать я так и не научилась.
— В заднице, — обиженно кидаю в его сторону. Мне скучно! Реально от тоски выть хочется. Даже радужного в доме нет.
— А, ну в таком случаи похоже, — Хохочет амбал. Вот же придурок! — Это, тебе телефон велено дать.
Протягивает мне трубку, а у меня руки труситься начинают, щеку закусываю.
— И звонить можно? — Неуверенно руку протягиваю, беру телефон.
— Ну хрен знает, намалюй на нем сучку для своего пса, может палку то из жопы и вытянет, — глаза закатываю, ну что за придурок??
— Выйди, — приказываю и тот сразу приказ выполняет. Еще бы Ганса так натренировать… Эх… Мечты-мечты…
Набираю номер мамы, пытаюсь слезы удержать, эмоции просто разрывают…
— Мам, — кричу сразу как, вижу, что трубку сняла, даже не жду, пока ответит.
— Миланочка, девочка моя, — мама тут же плакать начинает, у меня сердце замирает, господи, прошу….
— Дедушка? — Телефон сжимаю
— С ним все хорошо, его в такую клинику перевели дорогущую. Милан, я даже там присесть на кровать боюсь, чтобы чего не сломать. У него теперь палата больше, чем вся наша квартира. — Мама шепотом мне все это сообщает. Неужели и правда все решил?
— Мам, а чего шепчешь? — я сама на шепот перехожу.
— Боюсь, что все это сон и нас опять в ту клинику выкинут. Милана, мне доктор сказал, что дедушка наш под спонсорскую помощь попал. — Замолкает, и я молчу, потому что знаю, что не правда все это. Точнее я спонсора этого лично знаю.
— Но я его видела, — мама замолкает, а у меня сердце замирает. Как видела?
— Кого? — Шепчу.
— Спонсора нашего, точнее твоего, — сердце удар пропускает.
— Мужчину огромного, лысого, он на меня как посмотрел, так дыхание сразу перехватило и после его ухода мне доктор про спонсорскую помощь и сказал.
— Мам, главное, что дедушку перевели, ты не за что больше не переживай.
— Он тебя любит, — мама выдает. Усмехаюсь, наивная женщина…
