Теперь Улф озабоченно прикидывал, разумно ли будет отправиться через горы. Это легче, чем через плато, зато дольше, хотя в секущем этом ветре, от которого растрескивались губы, разница скрадывалась. Согнувшись в три погибели и щурясь сквозь напряженно подрагивающую щель в намотанной на голову материи, путники упорно двигались вперед, проделывая в час около пяти миль. Найл с вожделением поглядывал на подернутые крупной рябью воды соленого озера, но знал, что купание на пользу не пойдет. Если, искупавшись, не смыть соленую воду в ручье, ощущения будут еще хуже.
К той поре, когда солнце достигло зенита, оба выбились из сил. Привал и обед договорились устроить в ближайшей же рощице или кустарнике, как только те подвернутся. Но вот еще две мили позади, а вокруг ни деревца, ни кустика. Через полчаса путники определили, что находятся на западной оконечности озера и дорога теперь лежит через пустыню к изрезанным горным отрогам и пересохшим руслам рек.
В этом месте Найл неожиданно для себя различил в паре сотен метров справа предмет, напоминающий большой валун. Тронув отца за плечо, он молча указал головой в сторону камня. Улф кивнул, и они заспешили туда. Прошли с полсотни метров, и стало ясно, что это не камень, а остатки строения. Основная его часть была погребена под слоем песка, к небу всходили лишь изломанные контуры стен.
С западной стороны строения надуло целую песчаную дюну. Взобравшись туда, где полуразрушенная стена была пониже, отец с сыном увидели запорошенный толстым слоем песка внутренний дворик. В глубине, на противоположной стороне двора виднелись ступени, изрядно выщербленные ветром. Ступени всходили на вершину башни, теперь уже укороченной вдвое по сравнению с прежними размерами. В целом строение напоминало ту самую крепость на плато, только более мелкую и обветшалую. Какое-никакое, а пристанище от ветра. Спрыгнув на мягкий песок внутри стен, путники испытали несказанное облегчение: все же оазис покоя.
Оба так вымотались, что следующие полчаса просто сидели, опершись спиной о стену и радуя покоем натруженные ноги. Ветер, казалось, взвывал от отчаяния, досадуя, что не может добраться до них. Сидя так с закрытыми глазами, Найл слушал, как постепенно унимается сердце и уютные волны спокойствия накатывают, освобождая от всякого волнения.
Улф коснулся руки сына; Найл, оказывается, ненадолго задремал. Юноша поднял голову посмотреть на положение солнца и удивленно обнаружил, что в небе просвета не видно из-за туч. Ветер неистовствовал, и, хотя защита стен казалась надежной, песок на дальнем конце двора вихрился смерчем. Небо угрожающе потемнело, и вскоре опустилась мутная мгла, смешанная с песчаной взвесью. Ветер обрел такую мощь, что Найл начал уже опасаться, как бы он не свалил стену, давшую им прибежище.
Путники достали из кузова шелковые полотнища и завернулись в них. Впечатление было такое, будто ветер задувает со всех сторон сразу, пытаясь добраться до двух бродяг, а туча песка тяжело перекатывалась через стену, как вода через мол. Подумалось о Хамне и Корвиге: хорошо, если успели добраться домой до начала бури. Казалось, сама судьба навела их в момент крайней нужды на эту спасительную крепость. Если понадобится, можно будет остаться здесь хоть на всю ночь.
Внезапно буря стала ослабевать, а небо проясняться, насыщаясь светом, напоминающим рождение зари. Вскоре ветер утих совершенно, и в одно мгновение прорезался пронзительный солнечный свет, что показался вначале просто ослепительным. Солнце стояло по-прежнему высоко — судя по всему, было около двух часов пополудни. Оказалось, отца с сыном занесло песком по самую шею. На противоположной стороне двора песок образовал насыпь возле стены. Найл нетвердо поднялся (ноги, оказывается, затекли) и потянулся. Хотел посмотреть через стену, но роста чуть не хватило. Найл прошел через двор, увязая ногами в зыбучем песке, и влез по насыпи на стену.
У Найла перехватило дыхание. Внизу открывался вид на руины незнакомого города. Обнаженные бурей останки строений находились по меньшей мере на десяток метров ниже стены. Прямо напротив стояло здание с высокими колоннами — не грузными и квадратными, как в крепости на плато, а стройными и круглыми; некоторые все еще подпирали то, что осталось от оконных перемычек и стен. А как раз по центру, между колоннами, находилось нечто, отстреливающее под солнцем слепящие блики.
— Отец, скорее сюда, глянь-ка! — крикнул Найл.
Улф уже через секунду стоял рядом.
— Вот как. Мне, сдается, доводилось кое-что слышать об этом, — задумчиво произнес отец. — Город, которым правил Бейрак, отец Каззака.
— Они жили над землей?
— Пока их не выжили смертоносцы.
— И основал город тоже Бейрак?
— Нет. Он стоит здесь с незапамятных времен. Говорят, его построил какой-то древний народ. А звались они латины.
— А вот там что, не знаешь? — Найл указал на сверкающее нечто.
— Не знаю. Во всяком случае, видно, что сделано из металла.
Около десяти минут, пядь за пядью одолевая щербатые стены, они спускались вниз, на песок. С наружной стороны было заметно, что крепость представляет собой квадратное строение, сложенное из обтесанных блоков, скрепленных меж собой цементом. Окна — высокие и узкие. Высоким и узким был дверной проем, а вверху на стене выдолблены непонятные символы. Проход весь как есть завален разрушенной каменной кладкой, забит песком. В город от него вела двойная колоннада — впрочем, от нее остались лишки обрубки, а обломки камня валялись на дороге. На некоторых колоннах сохранились каши ели с изображением виноградных гроздьев и листьев.
От большинства строений остались лишь полуразрушенные стены. Впрочем, были среди них и такие, что сохранили верхние этажи. Все строения — из обожженной глины и кирпича. Помещения в них были совсем крохотными, иные не больше нескольких метров.
Пока Улф осматривал развалины дома, Найл расхаживал по зданию с колоннами, куда вела с улицы мощеная дорожка. Под ногами лежали каменные глыбы, покрытые чем-то вроде цемента. В пространстве между колоннами выстроились в ряд как бы внушительные короба, но только высеченные из камня. Расслабившись, а затем сосредоточась, Найл безошибочно определил, что у этих штук есть какая-то странная связь с телами мертвых.
Мощеная дорожка заканчивалась пролетом лестницы — ступени шириной метров пять каждая, — ведущей к остаткам массивных ворот. От храма, в который входили некогда через эти ворота, не осталось, по сути, ничего, кроме расположенных вкруговую колонн, каждая на квадратном гранитном постаменте, сверху — уцелевшая оконная перемычка. Найл самозабвенно разглядывал цветастые квадратики напольной мозаики, изображающей птиц и зверей. А в самом центре выложенной мозаикой площадки стояло загадочное нечто, околдовывающее своим блеском. Приблизившись, юноша с удивлением узнал на изогнутой металлической поверхности свое отражение. Правда, внешность в ней безобразно искажалась, а если подойти ближе, то и вообще коверкалась до неузнаваемости. Нечто напоминало жука на металлических лапах-подпорках, с прозрачными выпученными глазами впереди. Хотя одного взгляда на эти согнутые в суставах лапищи было достаточно, чтобы понять: для ходьбы такие не годятся.
