— В женский квартал.
Колесницу выкатили через задний дворик. Сайрис повернулась к Ингельд:
— Ты тоже работаешь?
— Этого еще не хватало! — Ингельд вскинула брови. — В этом городе работу делают в основном мужчины. Женщин хозяева, судя по всему, считают за создания высшего порядка. Что, прямо скажу, приятно. — Она самодовольно улыбнулась братьям. — Но я бы в любом случае не стала работать. Я же здесь, можно сказать, надо всеми верховодствую.
— Ты что, замужем за Каззаком?
— Нет, не совсем… Но присматриваю за хозяйством.
— А я понял, этим занимается Мерлью, — едко заметил Найл.
— У нас у каждой свои обязанности, — холодно парировала Ингельд.
Когда подъезжали к Белой башне, стало заметно, что главная площадь кипит от бурной деятельности. Невесть откуда взявшись, там копошилось множество большетелых зеленых насекомых.
— Это кто такие? — спросил Найл у Ингельд.
Та брезгливо сморщила нос.
— Ах, эти… Жуки. Понятия не имею, что они здесь делают.
Наклонившись вперед, она спросила гужевых:
— Э, что там происходит?
— Сдается мне, хотят еще раз попробовать рвануть башню, — отозвался один.
— Ого! На это стоит взглянуть. Остановите там, где будет хороший обзор.
Колесница остановилась на краю площади, неподалеку от обиталища Смертоносца-Повелителя. На площади толклось видимо-невидимо зеленокрылых жуков. Длинные и сильные передние лапы, желтого цвета головы, куцые охвостки-придатки. Существа были довольно крупные, некоторые больше двух метров в длину. Массивные их тела со всего маху сшибались одно с другим, звонко шелестя. Настроившись на их мыслительный лад, Найл тотчас ощутил суетливую, веселую озабоченность — такую, от которой подмывало громко, в голос расхохотаться. Полный контраст отрешенной созерцательности пауков или странному муравьиному коллективизму. Эти, что на площади, были наделены, похоже, невероятным, хлещущим через край бесшабашным озорным весельем. Будь они людьми, так непременно сию же секунду кинулись бы с хохотом хлопать друг друга по спине или игриво подпихивать под ребра. Оттого, наверное, и сшибались сейчас друг с другом — чисто из избытка хорошего настроения.
Из здания появилось несколько смертоносцев, эти угрюмо забились в тень портала. Чувствовалось, что к жукам они относятся со снисходительным презрением, но вместе с тем и с осторожностью, даже не без боязни.
У подножия Белой башни люди составляли в два ряда бочонки. Закончив, оттащили пустые подводы и разместили их на дальнем конце площади, предусмотрительно укрывшись за ними. Возле башни остался только крепыш в желтой тунике. Вот он схватил небольшой бочонок и, пятясь, начал узенькой змейкой сыпать на землю темный порошок, пока не дошел до невысокой стены, отделяющей круглую лужайку вокруг башни от остальной площади. Пауки вдруг замерли: у человека в руках появилось кресало. Через считанные секунды по зеленой траве с изумительным проворством мчался, кудрявясь белым дымком, бойкий огонек. Крепыш залег за стеной, закрыл ладонями уши. Его напряженная поза пробудила в Найле животное чутье опасности. Он схватил за руку мать и брата.
— Быстро!
Было в его голосе что-то, заставившее их без колебаний шагнуть за ним вон из колесницы. Ингельд колебалась, очевидно считая зазорным спешить, но в конце концов тоже последовала за остальными. Как раз когда она касалась ногой земли, грянул обвальный, похожий на раскат грома звук, вторя яркому снопу мгновенного напряженного огня. Спустя миг Найл почувствовал, как его подхватывает и несет порыв внезапного исступленного ветра. Основной удар, к счастью, пришелся на колесницу, ее запрокинуло набок. Найла, перевернув, плашмя швырнуло о стену, из глаз густо посыпались искры. Что-то садануло по спине так, что грудь стеснило. Когда в глазах прояснилось, оказалось, что это Вайг. Брат, раскинув руки, лежал на земле, мать в нескольких шагах от него. Ингельд, застигнутая волной врасплох, отлетела шагов на двадцать, прямо на середину проспекта. Туда же отшвырнуло двух гужевых. Белая башня чуть закоптилась, но, судя по всему, осталась невредимой. На площади царил переполох. Куда ни глянь, всюду озабоченно копошились жуки. Многие, опрокинутые на спину, неистово барахтались. Некоторых взрывная волна, подхватив, швырнула о стену стоящего сзади здания, где они приземлились прямехонько на пауков.
В воздухе стоял удушливый, едкий смрад, от которого распирал кашель и слезились глаза. Прошло несколько секунд, прежде чем до Найла дошло, что источник этой удушливой вони не взрыв, а сами жуки. Один из смертоносцев, силясь выбраться из-под непрошеного седока, хватил непоседу клыками. Не тут-то было — раздался хлопок, и паука обдало облачком зеленого ядовитого газа, который жук выпустил из похожего на хвост придатка. Свалка происходила неподалеку от Вайга; ощущалось, как вместе с облаком выстрельнулось тепло. Паук высвободился, надломив сустав у лапы, и поспешил ретироваться подальше от удушающих выхлопов.
Когда суета улеглась, стало ясно, что серьезно никто не пострадал. Ингельд поднялась. Белая туника вся изорвана, окроплена кровью. Подоспевший Найл понял, что ничего страшного, просто кровь из носа. Щека у Ингельд была расцарапана, руки-ноги тоже, но в остальном женщина цела и невредима. Вайг и Сайрис, похоже, страдали легким головокружением, но они были в порядке. С гужевыми обстояло хуже. Один, описав в воздухе над колесницей дугу, похоже, сломал ногу. Другой так исполосовал при падении голову и плечи, что теперь истекал кровью. Чутье опасности не подвело Найла и на этот раз. Останься они в колеснице, их бы пошвыряло как листики. Теперь было ясно, почему другие колесницы и повозки разместились так далеко от площади.
В их сторону направлялся уже знакомый крепыш в желтой тунике, Билл Доггинз. Он шел, лавируя меж суетящимися жуками, со сноровкой, выдающей недюжинную практику. Ингельд фурией ринулась ему навстречу:
— Болван! — и тут же согнулась пополам в приступе кашля.
— Прошу прощения, уж так вышло, — извинился тот.
— А как так получилось? — решил выяснить Найл.
— Пороха лишку сыпанули, вот что. Причем обрати внимание, вина не моя. Все по прямому указанию «ихнего величия». — Досадливо тряхнув головой, он указал на обиталище Смертоносца-Повелителя.
Ингельд, кашель у которой все еще не унялся, выдавила:
— Ты совсем, видно, рехнулся. Вот донесу на тебя управителю!
Крепыш пожал плечами.
— Доноси кому угодно.
— Непременно донесу, — заверила Ингельд, насупив брови. — Сейчас вернусь, переоденусь только.
Она удалилась, чуть прихрамывая. Сайрис, похоже, не заметила ее ухода. Она разглядывала крепыша с ужасом и восхищением.
— Как это тебе удается? Ты что, колдун?
Тот фыркнул.
— Ну что тебе сказать? Я, как выражались в былые времена, сапер. Тот, который все пускает на воздух. — Он дружески протянул руку. — Кстати, меня звать Билл Доггинз. А вас?
