Эта неизвестность давит на меня похлеще бетонной плиты. Мне просто до одури страшно. Но боюсь я больше всего не за себя, а за ту кроху, которая продолжает расти в моем животе. А еще мне страшно за мужа. Холодею при мысли о нем и том, через что он сейчас проходит. Уже второй раз! И всё по моей вине. Мне ни в коем случае не нужно было выходить из дома без телохранителя.
Всё же они не убили меня, не изнасиловали. Может, есть надежда?
Примечания:
Прямой рейс на самолете из Перми в Краснодар составляет 3 часа 5 минут.
Время езды на машине из Перми в Краснодар составляет примерно 30 часов, если не делать остановок.
Глава 96. Самый умный
Тот же день:
17:00
Антон Закревский
Смотрю на то, с каким безразличием менты раскидывают вещи в моей гостиной, и аж дурно делается.
— Поосторожней! Я все-таки разрешил обыскать дом добровольно! — пытаюсь их утихомирить, но они игнорируют мои слова. С упорством, достойным лучшего применения, снимают наволочки с диванных подушек, вытаскивают ящики из комода, даже часы настенные снимают, причем совсем не деликатно.
Моя стильная серая гостиная практически разобрана по частям.
Горничные стоят по стойке смирно, ждут команды, когда можно будет начать прибирать. Да уж, работы им сегодня задали столько, что хватит на неделю вперед.
По всему видно, следователь Васильев имеет неплохой вес в местном отделении полиции. Неужто чей-то брат или сват?
Своих знакомых пока подключать не хочу, это разрушит мне всю легенду. Полиция должна проверить вдоль и поперек всё, что я им позволю, и сделать вывод, что я невиннее младенца. Мне нужно, чтобы они раз и навсегда от меня отстали. Так я смогу спокойно наслаждаться своей новой рабыней и не бояться, что ко мне нагрянут «друзья» в погонах.
Надо признать, я изрядно недооценил ее мужа… Он вцепился в меня прямо-таки бульдожьей хваткой. Чует сильного соперника, еще как чует. Но сделать всё равно ничего не сможет. Пришел ко мне с ментами, значит будет поступать по закону, а по закону ему нечего мне предъявить.
Мне искренне надоело наблюдать за тем, как менты курочат мой дом. Выхожу на улицу — глотнуть свежего воздуха. Тут получаю сообщение, которое жду уже, кажется, вечность.
«П С П».
Всего три буквы, но как много значат! Посылка скоро прибудет.
Я шумно вздыхаю, мне хочется бежать к своему джипу и гнать до самой дачи. Однако знаю, что делать это сейчас нельзя, никак нельзя. Я под колпаком, и это продлится еще минимум несколько дней. К счастью, ждать так долго, чтобы полюбоваться на свою посылку, мне не придется. У меня есть пути отхода. Несколько. Решаю воспользоваться самым простым.
Подхожу к полицейским, спрашиваю:
— Долго еще?
— Почти закончили!
Жду примерно полчаса, и наконец они покидают мои владения с пустыми руками.
Над моим домом работала целая бригада из восьми человек во главе с Васильевым. Облазили все комнаты сверху донизу, только зря старались. Я позаботился, чтобы там ничего интересного не было. Уходили злые как черти, и это согрело мне душу.
Приказываю домработнице привести всё в порядок, прыгаю в машину, натягиваю на голову кепку с широким козырьком и еду прямиком на мойку машин.
План мой прост, как всё гениальное. На мойке, куда езжу уже не один год, работает очень похожий на меня парень. Отдаю ему свою одежду, сам переодеваюсь в подготовленные заранее джинсы и свитер. Как только парень уезжает на моем свежевымытом джипе, беру его куртку, натягиваю на голову шапку и исчезаю через черный вход. Неподалеку отсюда — ряд железных гаражей, один из них мой. Там меня ждет еще один внедорожник. Беру его и еду прямиком на дачу.
Мойщик машин должен будет немного покататься по городу, потом зайдет в заранее выбранный салон тайского массажа с отелем на втором этаже. Он будет балдеть под руками какой-нибудь нежной псевдотайки, пока я не вернусь в город. Проберусь в салон через черный вход, заберу у парня одежду и ключи от машины. Он останется в отеле на ночь, а я спокойно уеду домой. Вот такой вот финт ушами. Я уже пару раз это проделывал, когда нужно было уйти от слежки. В прошлом году на меня случайно вышел отец одной из моих почивших рабынь.
Мойщик машин у меня прикормленный дальше некуда, считай, вторую зарплату от меня получает, так что всегда готов заменить. И сейчас не подводит.
По дороге стараюсь сильно не гнать. Еще не хватало попасть в камеры или быть остановленным гаишником. Подъезжаю к месту уже затемно. Бегу в дом, в последний раз всё оглядываю. Очень-очень скоро эта одинокая обитель заполнится новой жизнью, впитает новую кровь.
О даче полиция никак не сможет узнать, если меня не выследит. Участок оформлен не на меня. Об этом месте вообще никто не знает, кроме моих помощников. Поэтому не боюсь быть здесь найденным.
Когда вижу в окно приближающиеся фары, выскакиваю на улицу. Полминуты и дом на колесах уже подъезжает к крыльцу.
— Она там? — спрашиваю у своих верных стражей.
Старший кивает.
Сказать он ничего не может, у него отрезан язык, а второй вообще немой от рождения. Я специально подобрал таких, не люблю лишних разговоров.
Впрочем, эти двое точно не проболтаются не только потому, что попросту не могут: они мне верны. Верность эту я им отлично оплачиваю, а еще имею на них столько компромата, что даже если хотели бы сдать, то не стали.
Беру у старшего ключи, иду к двери, осторожно открываю, захожу.
Она тут, родимая, лежит на диване. Волосы растрепаны, одежда тоже, в уголках глаз застыли слезы. У меня в груди резко что-то обрывается.
— Тебе что-то сделали? — спрашиваю с надрывом.
