Как только дверь откроется, я воткну этот осколок в спину Закревскому… и будь что будет! Надеюсь, мне удастся выбежать, может, даже запереть его здесь.
Понимаю — возможно, делаю глупость, но по-другому не могу. Я не позволю ему заморить моего ребенка голодом.
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем в замке раздается звук поворота ключа. Десять минут? Полчаса? Жизнь?
И вот это происходит… Дверь открывается, человек заходит в прихожую. Я уже заношу руку для удара, но вижу, что передо мной никакой не Закревский. Спина у него гораздо шире, и волосы светлые.
— Миша! — кричу я.
Бросаю стекло и кидаюсь ему на шею.
Эпилог:
Тогда же:
Аля
— Милый мой! Хороший!
Я целую его, трусь носом об его грудь. Смеюсь и плачу одновременно. Он вытирает мои слезы губами, крепко к себе прижимает. Неожиданно замечаю, что, когда обхватываю его шею, он морщится, а мой рукав окрашивается во что-то красное. Отдергиваю руку и вижу, что Мишин свитер в самом верху плеча чем-то разодран и пропитан кровью. Поначалу не заметила из-за того, что муж в черной одежде.
— Ты ранен! — охаю и прикрываю рот руками.
— Это ерунда, маленькая! Пуля немножко чиркнула и все!
— В тебя стреляли?!
— Считай, прошло по касательной, не о чем переживать!
Он отводит мои руки от губ и целует так нежно, что у меня по коже табунами бегут мурашки. Потом прижимает меня к себе, гладит макушку и приговаривает:
— Ты нашлась, а всё остальное не имеет никакого значения!
Потом вдруг резко меня от себя отрывает, начинает осматривать, ощупывать.
— С ним всё в порядке?
Сразу понимаю — это он про ребенка.
Киваю:
— Всё хорошо!
И тогда он задает тот вопрос, которого я так боялась:
— Что Закревский с тобой делал?
Можно соврать, он не узнает. Однако чувствую, что не могу от него ничего скрывать — и не хочу.
— Он заставил себя гладить…
— Гладить?
— Ну… Как я тебя гладила…
— Алечка, что еще? Скажи мне всё сразу!
— Он хотел, чтобы я ласкала его там губами, но к счастью, до этого дошло… Я не хотела этого! Правда, Миш!
Он снова меня обнимает, наклоняется, целует в губы.
— Знаю, маленькая, знаю! Прости, что не уберёг…
Эти его слова и действия словно бальзам на душу. Плохо я думала про своего Михаила, конечно же, он всё понимает. Я утыкаюсь носом ему в грудь, снова начинаю рыдать, а он успокаивает меня как может нежно.
— Всё закончилось… — шепчет на ухо. — Пойдем отсюда, моя хорошая!
Уж на такое я точно согласна. Век бы этот подвал не видела.
Михаил берет меня под локоть и выводит на первый этаж. Мы проходим мимо каких-то комнат, возле одной он останавливается, просит меня:
— Постой тут секундочку и уши прикрой!
Я делаю, как он просит. Но как только он входит в комнату, тут же убираю ладони, подглядываю в приоткрытую дверь за тем, что там происходит. Почти сразу понимаю, почему муж просил подождать в коридоре. На полу лежит Закревский. Его руки связаны за спиной какой-то веревкой, голова повернута к двери. Я узнаю его по габаритам и прическе, по лицу его теперь уже вряд ли кто-то признает. У меня такое ощущение, что у него больше нет лица — одно сплошное кровавое месиво. Сам он, похоже, без сознания.
Вижу, как мой муж, еще недавно так нежно меня обнимавший, берет и несколько раз с силой пинает Антона по ребрам.
— Ты хотел, чтобы она тебя трогала? Я тебя так потрогаю, что больше встать не сможешь!
Я невольно охаю, отпрыгиваю от двери. Наверное, Михаил это слышит, потому что уже через мгновение оказывается рядом.
— Милая, не надо тебе туда смотреть! Ни к чему! Пойдем…
На улице мы застаем какого-то мужчину застегивающим пластиковые наручники на руках одного из моих похитителей. Второй похититель тоже здесь. Он лежит на земле — и тоже, похоже, без сознания. У обоих преступников лица порядком разукрашены.
Куртка мужчины, который держит похитителя, распахнута, оттуда выглядывает пистолет в кобуре.
Этот человек обращается к моему мужу:
— Где Закревский?
— Отдыхает в отключке!
— Самооборона? — спрашивает он как бы между прочим.
Потапов кивает:
— А как же… У тебя, я смотрю, тоже?
— Ага, эти двое, как выстрел услышали, давай со мной руками махаться, даже табельное сразу достать не успел. Пришлось вспомнить пару приемчиков из уроков по дзюдо…
— Алечка, знакомься, — обращается ко мне Михаил: — это следователь Васильев, он помогал мне тебя искать!
Я киваю ему, пытаюсь улыбнуться, но после всего увиденного у меня вряд ли выходит что-то лучше вымученной гримасы.
— Наконец-то мы с вами встретились! — улыбка Васильева, в отличие от моей, выглядит искренней.
Впрочем, он почти сразу от нас отворачивается, начинает кому-то звонить.
Михаил уводит меня к машине, трогательно помогает забраться в салон, устраивается рядом.
— Аля, я прочитал твое письмо!
