Замечаю, что в зал возвращается Снежана, только почему-то без моей ненаглядной. Смотрю в ее раскрасневшееся, искореженное злостью лицо и вдруг понимаю — она совершенно на мою Златку не похожа. Моя Златка — светлый, добрый человек, а это лишь пародия, причем со взглядом убийцы. Ночью приснится, просто так не отмашешься.
Да, не повезло отцу с избранницей.
Тот, впрочем, никаких разительных перемен в своей будущей благоверной не замечает. Идет ей навстречу, они о чем-то напряженно спорят, и девчонка спешит на улицу, на ходу доставая из сумочки пачку сигарет.
— Артём, а вот если бы я решил выучиться на этого вашего… как его… SMM-щика… Как ты думаешь, дело бы пошло? — продолжает клевать мне мозг дядя.
«Дорогой мой, ты же даже толком не знаешь, с какой стороны к компьютеру подойти, куда уж тебе в SMM-щики…»
Когда я был маленьким, дядя меня очень даже восхищал, ведь он торговал игрушками и детскими книгами, у него был процветающий магазин. Сейчас, когда люди в большинстве своем предпочитают заказывать вещи в интернете или же отовариваются в крупных детских магазинах, его бизнес тихо-мирно умирает, и он понятия не имеет, как его наладить. Может быть, я и мог бы ему помочь, но, черт подери, его магазин — не моя ответственность, а сам он только и знает, что критикует мою работу, либо сообщает, что смог бы не хуже меня. Я не против — пусть делает, что я ему каждый раз и отвечаю.
Минуты бегут, а моей драгоценной всё нет и нет. Решаю, что она сидит в дамской комнате слишком долго и иду прямиком туда. Долго стучу, оттуда вываливается стайка девчонок, удивленно на меня смотрят.
— Вы не видели там блондинку в черном платье?
Те качают головами и уходят. Я же стою на месте, как последний баран, потом на всякий случай заглядываю туда, слышу вскрик какой-то нервной дамы, высовываюсь обратно в коридор. По дороге в зал достаю телефон, хочу позвонить Златке, и вдруг вижу ее выходящей из какого-то подсобного помещения.
— Что ты там делала? — спрашиваю строго.
Она держится рукой за левое запястье, нервно подпрыгивает, увидев меня.
— Я… — мычит она, и тут из того же помещения показывается отец.
— Что, вашу мать, тут происходит? — рычу на них обоих.
Злата бледнеет.
— Тём, мы просто говорили…
— О чем тебе с ним говорить?
Хватаю Злату за руку и заставляю показать то место, которое она так усиленно трёт. На запястье добротный такой красный след, стопроцентно будет синяк.
— Откуда это? — спрашиваю. — Отец, это ты? Ты что с ней сделал?!
— Неудачно схватил… — оправдывается он. — Я не хотел… я ж не виноват, что у меня пальцы сильные! У нее кожа, небось, чуть дотронешься — и синяк!
Его ответ меня еще больше взвинчивает.
Златка — не хрупкая неженка. Точнее, сама-то девушка, может, и неженка, а вот ее кожа — нет. За полгода совместной жизни я по-всякому успел ее потрогать. Обычно это проходило для нее без последствий, и лишь раз, уж очень увлекшись, я схватил ее за ягодицу так, что остались красные отметины, прямо как сейчас. Наутро на попке виднелись ощутимые синяки, за которые она потом меня долго ругала.
— Ты думаешь, я не знаю, как ее надо схватить, чтобы остался синяк? — рычу на отца.
И тут в памяти всплывает момент, когда я видел у Златки точно такие же отметины на том же самом месте. Случилось это в ту самую ночь, когда мы с ней решили жить вместе.
Едва эта мысль появляется в моем мозгу, тут же задаю вопрос:
— Злата, в ту ночь, когда ты ко мне вернулась, ты еще сказала, что тебе поставили синяк в метро, на самом деле это сделал отец?
Девушка бледнеет. Отвечать ей, в принципе, уже не нужно, читаю ответ у нее на лице.
— Какого черта, отец! Зачем ты к ней приходил?
Тот молчит, и Злата тоже молчит. А я вспоминаю, как утром того же дня жаловался папаше на то, что мы со Златкой не вместе…
Мое сердце начинает биться так громко, что я натурально начинаю его слышать, причем возникает ощущение, что бьется оно уже не в груди, а где-то в районе горла:
— Злата, это мой отец убедил тебя ко мне тогда вернуться? — спрашиваю на выдохе.
— Он угрожал, что сдаст меня дяде Улдану… — сознается она тихо.
— Но это же глупость! — трясу головой. — Я с ним разобрался!
— Теперь я это знаю! — восклицает она, — А тогда не знала…
И тут мое сердце замирает, забывает, что нужно биться.
— Скажи, а ты вернулась бы ко мне тогда, если бы не угрозы отца?
Она морщится, будто ей насыпали в рот лимонной кислоты.
— Не знаю, тогда я была на тебя очень зла…
Лучше бы она сейчас промолчала, вот просто взяла бы — и ничего не ответила. Ведь пока не знаешь наверняка, есть шанс, что ты ошибаешься…
Как законченный садомазохист, продолжаю пытать себя и ее:
— Как же все эти признания в любви по десять раз на дню? Вранье, да?
Последний вопрос произношу уже утвердительным тоном.
Физически чувствую, как добрая часть моей души умирает.
Примечание:
SMM-щик – SMM-специалист, основная деятельность которого заключается в продвижении бренда в социальных сетях.
Глава 79. Постапокалипсис
Тогда же:
Злата
— Зачем ты цепляешься к тем признаниям в любви? Это же было тогда, а сейчас всё по-другому! — говорю это и понимаю, что мои слова уже не имеют никакого значения.
Мой Энгрин словно превращается в какого-то холодного робота.
— Артём, приди в себя! — кричу на него.
— Я, кажется, только сейчас в себя и пришел… — вздыхает он, смотрит на меня отрешенным взглядом. — Ты не переживай, Злата! За то, что мы с тобой расстанемся, тебе ничего не будет. Никакой дядя за тобой не приедет, ты в безопасности, как я тебе и обещал когда-то… Можешь спокойно жить своей жизнью, ты свободна!
До меня не сразу доходит смысл сказанного.
— Чего? — мой голос в буквальном смысле переходит на ультразвук. Прокашливаюсь, пытаюсь продолжить нормальным тоном, но не могу. — Ты больной? Мне не нужна никакая свобода, я с тобой быть хочу!
Он словно не слышит. Гнет свою линию:
— У меня никогда не было искренних отношений, таких, чтобы по любви. Я думал, с тобой так… Я ошибался… Прощай, Злата!
Нервно сглатываю, смотрю на него с обалдевшим видом.
— Ты что такое говоришь! Какое прощай? Ты сбрендил?!
Пытаюсь броситься к нему, обнять, прижаться, а он вытягивает вперед руку, не подпускает к себе.
