— Не страшно… — пожимаю плечами.
Слышу со стороны друга громкий хмык, поворачиваюсь к нему.
— Стопэ, донжуан! — говорит он мне. — А Машку куда денешь? Она же к тебе в номер перебралась!
— Хм… — на секунду задумываюсь. — Машку тебе! Ты ж давно хотел!
Зотов проводит рукой по своему бритому черепу.
— Оно, конечно, можно… Но обидится же!
— А ты успокоишь! К тому же я ее к себе в номер не звал!
Не звал, факт, но и против ничего не сказал.
Знаю, Матвею Машка давно нравится, но девчонка упертая, непременно подавай ей меня, и всё тут. А я что? И так старался с ней особо не контактировать, чтобы не напрягать приятеля. Так она меня прям осадой решила взять. Я и подумал — выдам девушке немного Чаадаевского тепла, раз так просит, и прости прощай. Но видимо, этого так и не случится. Местная киска в разы симпатичнее Машки! Так что пусть несостоявшаяся подруга отправляется к Зотову, он пригреет. Может быть, у него даже что-то с ней и выгорит — на фоне ее расстройства.
Глава 4. Абордаж
Тогда же:
Влад
Нагло сверлю кареглазого котенка взглядом, жду, когда ко мне повернется, а она всё никак…
Поняла, что я ее взгляды заметил, тут же стала их от меня прятать, к тому же теперь держится на приличном расстоянии. Зал ресторана, сука, какой-то шибко огромный, и друзья все как один вылезли из номеров на ужин. Она мечется между кухней и столиками. Девке явно не до меня, а мне уже явно не до еды. Кареглазку хочу! Можно под майонезом, можно под кетчупом, а лучше — в собственном соку. Вот такой я гурман.
Тут, как назло, случается великое явление рыжей Машки народу. Зло в квадрате — она идет точненько к столику, который заняли мы с Матвеем. Зато, как только она садится, Кареглазка тут же начинает коситься в мою сторону.
«Оу, милая, ты уже ревнуешь! Как это мило!»
— Приве-е-ет! — тянет Мария.
Картинно снимает с себя кофточку, а под этой кофточкой у нее порно-платье. Вот реально по-другому не скажешь — порно и есть. Сиськи из декольте чуть на стол не выпрыгивают, утянулась корсетом так, что вздохнуть не может. Она думает, я сисек никогда не видел, что ли?
А Матвей поплыл… В прямом смысле слова по столу лужей растекся, взглядом Машкины сиськи охаживает, видно, примеряется, как будет их сегодня мять.
«Братан, забрал бы ты ее уже поскорее… Идите тренируйтесь делать детей! Только смотрите, не забудьте про презики!»
— Владик, я ждала тебя в номере… — томно заявляет мне Мария.
«Какой я тебе на хрен Владик!»
Вдобавок к этому она тянется ко мне и пытается поцеловать в щеку.
Тут подмечаю, что взгляд моей Кареглазки тухнет, лицо грустнеет, даже, кажется, губы начинают трястись, хотя на таком расстоянии точно не скажешь. Похоже, девка только что ввела меня в ранг занятых парней, объясняй ей потом, что Машка ко мне никакого отношения не имеет.
— Шла б ты отсюда, Мария! — рычу на нее тихонько. — И Матвея забирай, а то весь стол слюнями зальет. Так уж и быть, можете развлечься в моем люксе, а потом, будь добра, переселяйся к Зотову в номер. У него кровать вроде бы такая же большая, как и у меня — поместитесь…
Рыжая чертовка краснеет под цвет своим волосам, потом звереет, а через секунду и вовсе поднимает руку, чтобы влепить мне пощечину.
Я стреляный воробей, четко подмечаю, когда девчонка хочет это сделать. Бывало... и не раз — всему виной моя прямолинейная болтливая натура. Меняться я не собираюсь, а с красной рожей ходить не люблю, поэтому ловко научился перехватывать девичьи ладони, так сказать, в процессе полета. Вот и ее руку вполне успешно успеваю схватить.
— Что ты, Машенька! Драки девочек не красят!
— Козел ты, Чаадаев! — шипит она. — Иди к черту! И Матвея своего захвати!
Она вскакивает так резко, что ее стул чуть не опрокидывается, и несется к выходу из зала ресторана.
— Влад, ты придурок! — заявляет мне Зотов.
Ну вот, пожалуйста, стараешься ради него, стараешься, и где моя благодарность? Где, спрашивается?
Бритый череп Матвея тем временем начинает краснеть — верный признак того, что друг в бешенстве. И перспектива получить в табло уже от него становится очень даже реальной. Пресекаю инцидент на корню:
— Беги за ней, дурень!
— Чего? — не понимает тот.
— Она кофточку оставила, видишь? И сумочку! Явно хочет, чтобы за ней сейчас кто-то погнался. Я бегать точно не буду… Но не вижу причин, почему бы не заняться спортом тебе? Короткий спринт, нагоняешь девку в коридоре, извиняешься за меня, дурака, и сегодня ночью твой дружбан будет в ее киске!
Прям вижу, как Матвей разрывается между желанием врезать мне или нестись за Машкой. Последнее, видимо, побеждает с большим отрывом, поскольку друг в итоге шустро хватает Машкины вещи и несется сломя голову в коридор.
— Совет вам да вдумчивая, ритмичная любовь! — тихо посмеиваюсь.
«Так, одну проблему решил, зато со второй не продвинулся ни на сантиметр…»
Похоже, моя Кареглазка куда-то испарилась, поскольку между столиками теперь бегает только ее напарница. Вглядываюсь в совсем юное лицо — девочке навскидку лет пятнадцать, не больше. Подзываю ее, она несется ко мне на всех парах.
— Определились с заказом?
«Ага! Хочу твою напарницу... и без трусиков! Доставка в номер меня вполне устроит!»
Но я все-таки не конченый дебил, чтобы говорить что-то подобное несовершеннолетней милахе. Поэтому отвечаю совсем другое:
— Определился. Мне, пожалуйста, этот ваш загадочный суп Лывжа, порцию шашлыка и Сабурани… Господи, что ж у вас за названия такие трудные!
— Осетинские… — отвечает официантка.
— В смысле?
— В смысле — блюда осетинские, это ресторан осетинской кухни. Это всё?
— Еще мне бутылочку красного домашнего и... пусть всё это принесет твоя напарница!
Понимаю, нагло… Но в любви как на войне, а я профи боевых действий.
— Она занята! — вдруг чересчур серьезно заявляет официантка и уходит.
«Сижу на асфальте я в лыжи обутый… То ли лыжи не едут, то ли я… не с того начал!»
Ну ничего, я упорный. Я своего не упущу. Просижу здесь хоть до ночи, авось кареглазая девица и появится.
Правда, через десять минут мне критически надоедает ждать. И когда моя официантка появляется с нагруженным подносом, внаглую прошу у нее ручку. Пока она расставляет блюда, пишу на салфетке свой номер телефона, имя и с милой улыбкой протягиваю ей:
— Передай это своей напарнице, пусть позвонит!
— Я же вам сказала, она занята… — отвечает мне она с несвойственной ее возрасту твердостью.
