Подмечаю, как резко бледнеет моя Кареглазка. Уже даже волосы не теребит, просто сидит с открытым ртом, пытается что-то сказать, но ничего-то у нее не выходит.
«Мне нужно выработать привычку сначала думать, прежде чем что-либо ляпять… — мысленно хлопаю себя ладонью по лбу. — Но неужели эта красотка даже предположить не могла, что я захочу ее шпильнуть? Я что, совсем не мужик, по ее мнению?!»
Потом мне становится обидно.
— Тебе так неприятна мысль, что мы будем этим заниматься? — хмуро интересуюсь.
— Ну… я…
— Чего «я» да «я»?!
— Я думала, тебе это на данный момент не интересно… Просто ты в последнее время ничего не хотел … — выдает она наконец.
— Э-э-э… Вообще-то, у тебя были месячные!
Ее бледные щеки резко розовеют.
— Они закончились еще в понедельник, а сегодня среда… — сообщает она. — Кроме того, ты постоянно чем-то занят и не стремишься к близости любого рода, вот я и решила…
— Неправильно ты решила!
Показательно передвигаю свой стул поближе к Кареглазке, кладу руку чуть выше ее колена, глажу, немного задираю подол платья. Как только прикасаюсь к внутренней стороне бедра, девчонка вздрагивает, потом вскакивает и отбегает на добрую пару метров.
— Ты что? — тихонько пищит она. — Ты прямо сейчас хочешь? Но еще же не ночь! Мы даже не ужинали…
— Ты голодная? Какие вопросы, иди! — машу в сторону холодильника. — Вперед, Лизонька! Я подожду… Просто уже ел…
Она смотрит то на меня, то на холодильник, нервно сглатывает, качает головой:
— Я не очень голодная.
— Прекрасно! Тогда пошли в спальню, так и быть, я сегодня выключу свет…
Никогда не видел, чтобы у девчонок так конкретно увеличивались глаза. Как будто я предложил ей принять участие в садистской оргии, не иначе. Это уже изрядно начинает меня напрягать.
— Я так не могу… мне надо хотя бы в душ! — заявляет она.
Сегодня я побываю в этой цаце, чего бы мне это ни стоило. Пусть прибережет свои отговорки на другой раз.
— В душ так в душ, Лизонька! А потом в койку… Давай бегом!
Тогда же:
Лиза
«Ну что же это такое? То несколько дней подряд в упор не замечает, то срочно подавай ему то самое, сокровенное…»
Стою под горячим душем, а саму колотит, как будто я на морозе.
Конечно же, я понимала, что он может захотеть со мной близости, я не настолько наивная, как думает Великан. Прекрасно осознаю, что рано или поздно мы займемся этим, должны заняться, ведь без этого брака не бывает. Но из-за того, что он совершенно не стремился к совокуплению и вообще старался держаться от меня подальше, я решила, что он хочет отложить процедуру до свадьбы. Ведь по сути между нами за эти дни не было ничего, кроме одного единственного утреннего поцелуя и вечера перед телевизором, а могло бы быть гораздо больше. Разве человек, которому неймется, стал бы так себя вести? Я решила, что не стал бы, а он, оказывается, просто ждал, когда закончатся мои критические дни!
Лучше бы он меня как-то предупредил, я бы морально подготовилась. Еще так цинично описал сам процесс… Ни слова ни про поцелуи, ни про другие ласки. Введет свой агрегат, и всё на этом. Для него это так просто! Я в тот момент сразу вспомнила про Юрия и то, как он засовывал в меня свой мерзкий палец.
— Фу!
Это было дико противно и унизительно.
«А вдруг Влад будет таким же грубым, как мой бывший жених?»
Юрий Ливанов оказался двуличным гадом. Сначала добрый, обходительный, а уже через минуту жестокий садист.
«Если Влад окажется таким же, я этого не переживу! Может, незаметно куда-нибудь улизнуть из квартиры?» — приходит в голову неожиданная мысль.
Тут слышу, как Великан барабанит в дверь:
— Ты там сомлела, что ли?
Караулит… Сбежишь тут, как же.
Не то чтобы я была совсем уж против факта соития. Мне просто страшно, очень страшно, что будет больно и мерзко. Ощущения после ночи с Владом были ужасными! И это я еще не помню самого процесса.
«Зато он хорошо целуется…»
Да, я совсем не против поцелуев.
«А вдруг он не захочет?»
— Лиза! — снова стучит Великан.
Громко вздохнув, выключаю воду, наскоро вытираюсь и закутываюсь в банный халат. Едва открываю дверь, Влад заходит внутрь. Он уже почти голый, лишь полотенце на бедрах.
— Я тоже в душ! — заявляет он. — А ты ложись в кровать. И чтобы никакой одежды, ясно тебе?
Нервно вздыхаю, прохожу по коридору к комнате моего Великана. Очень хочу сбежать к себе, натянуть пижамку и забаррикадировать дверь, но понимаю всю глупость этой затеи.
Иду в его спальню, замираю перед гигантским ложем с толстым ортопедическим матрацем. Еле заставляю себя скинуть халат.
«Чтобы никакой одежды!» — приказал он.
Но про одеяло-то ничего не говорил! Тут же в него закутываюсь. В таком положении ждать возвращения Влада гораздо проще, даже тусклый ночник, который я всё же оставила включенным, не слишком смущает.
Он появляется минут через пять.
— Ты хочешь сделать завивку? — усмехается, приближаясь к кровати.
Тут замечаю, что чисто автоматически намотала себе на палец целую прядь волос. Выпускаю локон и неожиданно для самой себя прошу:
— Владик, сначала поцелуй меня, пожалуйста…
— Куда?
Этот вопрос вводит меня в ступор. А куда еще можно, кроме губ? Хотя, наверное, куда-то можно… Тихо уточняю:
— В губы…
— Прости, тупанул… Конечно поцелую! — обещает он и идет ко мне.
Невольно любуюсь его фигурой. Великан всё еще влажный после душа и пахнет кокосовым мылом, которое я вчера купила.
Он тянется ко мне, легко касается губами.
И мир замирает…
Всё как тогда на кухне. Кожа на моих губах горит от концентрированного удовольствия. Потом нечто жаркое и томное разрастается в груди, уходит куда-то вниз. Через полминуты чувствую, как под Владом проседает матрац. Очень скоро он со мной под одеялом, а его полотенце отброшено в сторону.
Великан абсолютно голый, и от этого мои щеки горят стыдливым румянцем. Хочу глянуть вниз и не могу себя заставить, слишком стесняюсь. Он же, наоборот, не стесняется ничего. Не только разглядывает меня, но и начинает ощупывать.
Чувствую его руку на своей груди, зажмуриваюсь и слышу насмешливое:
— В кого ты такая скромняга…
А потом он снова целует меня в губы, и мир в очередной раз замирает…
— Ты просто супер! Такая сладенькая… — шепчет он на ухо, жарко дышит в шею, проделывает дорожку из поцелуев прямо к груди, а когда втягивает ее в рот, теряюсь в безумно приятных ощущениях, даже почти перестаю стесняться.
