– И все-таки.
Он схватил карту, лежавшую на природной доске, и, когда
обернулся к ней, Мэри с ужасом поняла, какая злость скрывается за этим веселым,
льстивым голосом:
– Слушай, Мэри, и внимательно, чтобы потом не было вопросов.
Может, я и могу развернуться здесь, а может, и нет – тут шире, но не настолько,
чтобы быть уверенным. А грунт, по-моему, еще хлипкий.
– Кларк, пожалуйста, не кричи на меня. У меня голова болит.
Он сделал над собой усилие и понизил голос:
– Если я развернусь, до 58-го остается двадцать километров
той гадости, по которой мы проехали…
– Двадцать километров – это немного. – Она пыталась быть
твердой, хотя бы для самоутверждения, но чувствовала, что ее сопротивление
слабеет. Она ненавидела себя за это, но ничего не могла изменить. В нее
закралось ужасное подозрение, что именно так мужчины всегда добиваются своего:
не потому что они правы, а потому что безжалостны. Они спорят, словно играют в
футбол, и, если поддаваться, твоя душа будет вся в синяках.
– Нет, двадцать километров – это немного, – продолжал он
своим самым вкрадчивым «я стараюсь не задушить тебя, Мэри» голосом, – а как
насчет по крайней мере сотни, которые нам придется тащиться через эти леса,
если мы выберемся на 58-е?
– Ты так говоришь, будто мы опаздываем на поезд, Кларк!
– Просто это меня злит, вот и все. Ты только взглянула на
маленький городок внизу и уже кричишь, что он тебе напоминает какую-то
«Пятницу, 13-е число, часть XX или что-то в этом роде, и уже хочешь дать деру.
А вон та дорога, – он указала на противоположный край долины, – ведет на юг. По
этой дороге, наверно, максимум полчаса до Тотеки-Фоллс.
– То же самое ты говорил в Окридже, прежде чем мы
отправились в Страну Волшебных Тайн.
Он опять всмотрелся в нее – рот у него будто свело
судорогой, – а затем взялся за рычаг передач.
– К черту, – прорычал он. Разворачиваемся. Но если по пути
встретится хоть одна машина, Мэри, всего одна, мы вернемся в Рок-н-Ролл-Рай.
Итак… Второй раз она положила свою руку на его прежде, чем он выжал сцепление.
– Поезжай, – сказала она. – Ты, вероятно, прав, а я,
вероятно, сглупила. Просто сглупила – ты поступаешь разумнее меня, я это
признаю по крайней мере, и готова подчиниться, но все равно я здесь чувствую
что-то не то. Так что ты должен меня простить, если я не буду размахивать юбкой
с лозунгом: «Вперед за Кларком».
– Господи! – ужаснулся он. На его лице все еще сохранялось
неуверенное выражение, придававшее ему необычный – и довольно неприятный
-мальчишеский вид. – Ты загрустила, да, лапочка?
– Думаю, что да, – ответила она в надежде, что он не
заметит, как ей противно такое подлизывание. В конце концов, ей тридцать два, а
ему сорок один. Она почувствовала себя староватой для того, чтобы быть чьей-то
лапочкой, а его староватым для того, чтобы в лапочке нуждаться.
Тогда озабоченное выражение исчезло с его лица, и он стал
прежним Кларком, которого она любила и с которым надеялась прожить остаток дней
своих.
– Ты бы классно выглядела, размахивая юбкой, – хмыкнул он,
измеряя рукой длину ее бедра. – Просто здорово.
– Ты дурак, Кларк, – сказала она и улыбнулась как бы против
собственной воли.
– Точно, мэм, – согласился он, выжимая сцепление. *** У
городка не было никаких окраин, если не считать таковыми окружавшие его
небольшие поля. После мрачной тропинки, зажатой между деревьями, они вдруг очутились
среди высокой пшеницы, а мгновение спустя уже проезжали мимо чистеньких,
аккуратных домиков.
В городке было тихо, но далеко не пустынно. Несколько машин
лениво ползали взад-вперед по четырем-пяти пересекающимся улочкам, а по
тротуарам шествовало немало пешеходов. Кларк поднял руку, приветствуя толстяка
в расстегнутой до пупа рубашке, который одновременно поливал газон и пил пи во
из банки. Толстяк с поросшей густыми волосами грудью наблюдал за их машиной, но
руки в ответ не поднял.
Главная улица тоже навевала сравнение с картинками Нормана
Рокуэлла – настолько сильное, что возникало чувство уже виденного однажды.
Тротуары закрывала тень крепких, старых дубов, как и следовало ожидать. Не надо
было быть большим провидцем, чтобы угадать, что единственное в городе питейное
заведение называется «Росинка» и что над стойкой виднеются большие освещенные
часы с рекламой пива «Будвайзер». Стоянки для машин были с пандусами; над
парикмахерской «Острое лезвие» был вывешен красно-бело-синий флаг, а над
аптекой, которая называлась «Ритм фармации», – ступка с пестиком. Зоомагазин (с
объявлением «СИАМСКИЕ КОТЫ ДЛЯ ЖЕЛАЮЩИХ») именовался «Белый кролик». Все верно
до омерзения. А правильнее всего – мэрия в центре городка. Там на протянутом
над эстрадой канате висело объявление, которое Мэри смогла прочесть еще за
сотню метров: «КОНЦЕРТ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ».
Она вдруг сообразила, что знает этот город – видела его сто
раз по ночному телевидению. При чем здесь Рей Брэдбери с его зловещими
картинками Марса или сказочный домик с конфетками; это был тот самый Типичный
Маленький Городок, в который то и дело попадают персонажи сериала «Сумеречная
зона».
Она наклонилась к мужу и произнесла многозначительным
шепотом:
– Мы сейчас не в мире зрения и слуха, а в мире целостного
восприятия. Смотри! – Она повела рукой, не указывая ни на что конкретно, но
женщина, стоявшая у автомобильного салона, заметила этот жест и недоверчиво
взглянула на нее.
– Смотри на что? – переспросил он. В голосе его опять
слышалось раздражение, на этот раз, как она догадалась, вызванное тем, что он
прекрасно понимал, о чем речь.
– Вон знак впереди! Мы въезжаем…
– О, замолчи, Мэри, – сказал он, резко заворачивая на
стоянку в стороне от Мейн-стрит.
– Кларк! – взвизгнула она. – Что ты делаешь?
Он указал сквозь окно на заведение с несколько нетипичным
названием: «Ресторан Рок-энд-Буги».
– Я хочу пить. Зайду туда и возьму огромную фляжку пепси.
Тебе не нужно туда идти. Сиди здесь. Запри все двери, если хочешь.
– Кларк, пожалуйста, не ходи.
Он взглянул на нее так, что она пожалела о своем сравнении с
«Сумеречной зоной: – не потому, что ошиблась, потому, что была права. Он на
самом деле остановился не потомку, что хотел пить; он остановился потому, что
этот странный городишко пугал и его. Насколько сильно, она не знала, но была
уверена, что он не собирался туда идти, пока не уверил себя, что ни капельки не
боится.
– Я только на минутку. Может, тебе пива принести?
