– Это с ним я видела тебя в столовой?
– Когда дежурит, то хожу с ним. Если он не занят, конечно. Но такое происходит очень редко.
Она замолчала. Я покосилась на дверь. Расспрашивать Вику о житье-бытье можно было бесконечно, но я пришла сюда не для этого.
– Вика, ты говорила про то, что у тебя в голосе звучит голос, который отдает приказы покончить жизнь самоубийством.
– Скорее направляет, – поправила Вика. – Как будто бы я и сама этого хочу, но сомневаюсь.
– Голос, кажется, женский? – вспомнила я.
– Надо же, а вы запомнили, – криво улыбнулась Вика.
– И жалею о том, что не выслушала до конца, – призналась я. – Поэтому хочу исправить свою ошибку.
– Исправляйте, – разрешила Вика.
В больничном коридоре все еще царила тишина.
– Этот голос тебе незнаком? – спросила я.
Вика твердо покачала головой.
– В жизни его не слышала, – отрезала она. – И это пугает.
– Ты знаешь, подобное случается не так уж и редко, – вспомнила я. – Это как со снами. Нам снится то, что мы уже видели, слышали. То, с чем когда-то имели дело. То, что чувствовали в разных ситуациях. А потом все это соединяется в одно целое и всплывает во сне в виде образа. Он может быть абсолютно тебе незнаком, но это лишь видимость.
– Очень интересно, – кивнула Виктория, – но это объяснение мне никак не поможет. Голос звучит не тогда, когда я сплю. Я слышу его наяву, очень отчетливо. Так и кажется, что тот, кто рядом, тоже должен его слышать. Но нет, это только моя карма.
Я вспомнила, что именно это и произошло с Викой у меня дома. Тогда она спросила меня, не слышу ли я чего-то. Со стороны выглядело как полнейший бред.
– Как давно это началось?
Вика задумчиво посмотрела в потолок.
– Недавно. Но в последнее время уж слишком сильно и часто. Голос стал громче, стал чаще появляться. Я испугалась и пришла к вам.
– Но почему же все-таки ко мне, Вика? Я же не врач.
Вика посмотрела мне прямо в глаза.
– Нина Тимофеевна считает, что сможет мне помочь, но у нее плохо получается, – тихо сказала она. – Она ищет новые методики, но после всего, что случилось, я, наверное, стану для нее бесперспективным пациентом. Она тянет меня сто лет, а толку никакого.
– Все эти годы она помогала тебе удержаться на плаву, – напомнила я. – Время идет, методы лечения меняются. Найдется и тот, который прогонит странный голос прочь из твоей головы. Говоришь, он появился недавно?
– Не могу сказать точно, когда именно, – ответила Вика, – но примерно неделю. Раньше получалось как-то его заткнуть. А к вам я пришла тогда, когда уже не смогла его контролировать. Он ласково уговаривает убить себя, обещает облегчение от всех мук, которые я испытывала всю жизнь. Не могу я больше. Не могу!
Ее лицо пошло красными пятнами. В глазах появились тяжелые слезы.
– Нина меня гипнотизирует! – зло прошептала она… – Перешла к шаманским методам. Очевидно, поняла, что лекарства не работают. Пытается внушить мысль о том, что мне нечего бояться. Правда, мне не легче, и она об этом знает, но все равно продолжает добивать. После каждого сеанса этот чертов голос стал приходить еще чаще, чем было раньше.
– Гипноз – не шутка, – возразила я. – Должен помочь.
– Ага. А по утрам полезно пить мочу. А некоторые вообще ничего годами не жрут, заряжаясь солнечной энергией.
Она демонстративно уставилась в окно.
Я вдруг испытала какую-то неправильную радость от того, что Вика вышла из себя. Гнев, раздражение, слезы – все это говорило о том, что она все еще способна испытывать обычные человеческие эмоции, о том, что ее разум, хоть и затуманен лекарствами, но может реагировать на то, что происходит вокруг. Значит, живая.
– Как скоро вернется Сережа? – спросила я.
– Не знаю, – ледяным тоном произнесла Вика. – Уходите. Или лучше так: ползите отсюда.
– Не уйду. Я еще не все узнала.
– Уходите! – повысила голос девушка, привстав на локте. – Или я закричу. Не хочу вас видеть.
«Ну вот и кончился праздник, – подумала я. – Ох, Вика, если бы ты знала, как мне жаль, что все у нас с тобой вышло вот так. Или совсем не вышло».
Уговаривать ее продолжить разговор я не стала. Она не станет. Я навсегда останусь для нее той, кто не протянул руку помощи, а столкнул в пропасть.
– Хорошо, Вика.
Я встала и подошла к двери.
Обернулась. Девушка лежала в той же позе, в какой я ее застала в самом начале.
– Пусть все у тебя будет хорошо, – шепотом произнесла я и открыла дверь.
И тут же впечаталась лицом во что-то мягкое.
– Опаньки, – услышала я над ухом. – И куда это мы собрались?
Я с улыбкой подняла голову. Мужчина, в которого я врезалась, был выше на две головы. Он заслонял собой дверной проем, и я, как бы ни старалась, не смогла бы уйти незамеченной. И как ему удалось так бесшумно оказаться возле палаты Вики? Ни звука не издал.
– Вы кто? – спросил он.
Можно было бы попробовать нацепить на себя какой-то образ, но я не стала. Просто не нашлась.
– Татьяна, – представилась я.
– Очень приятно, – прогудел мужчина и сделал шаг вперед, задвинув меня обратно в палату. – Я вас не знаю. Или знаю?
– Сережа, это моя знакомая, – раздался вдруг голос Виктории. – Пропусти ее. Она ко мне приходила.
Я обернулась. Наши с Викой взгляды встретились. Мой, должно быть, был довольно растерянным.
– К тебе не пускают посетителей, – напомнил ей Сережа. – А если они будут, то только с разрешения Нины. Я ни о каком разрешении не слышал.
Он стоял, загораживая своим телом путь к отступлению. Такого и завалить будет проблематично – он меня вырубит одной своей левой ноздрей.
– Она пришла без разрешения, – объяснила Вика. – Я попросила. Это я виновата. Отпусти ее.
– Ну, меня пока что никто не держит… – начала я.
Но Сережа вдруг сделал шаг в сторону, освобождая дорогу.
Дополнительного приглашения не потребовалось.
Я вышла в коридор и с каменной спиной пошла куда-то в сторону. Вот и уже знакомый стол медсестры, под которым я отсиживалась, чтобы меня не обнаружили. Скоро будет дверь, ведущая на лестницу, а лестница приведет меня в столовую.
Обернувшись, я не увидела позади зловещий силуэт санитара Сережи. Очевидно, остался с Викой. Но почему? Почему не преследует меня? Мог бы заломить руку и волоком оттащить в комнату пыток. Или просто стоять и смотреть вслед. Но ничего из этого не сделал. Почему? Как странно. И впереди тоже никого не было.
