– Сначала ты, – попросила я.
Я волновалась, пока Кирьянов был в главном корпусе. Вику я оставила в палате в довольно тревожном состоянии. Мне она оказалась не рада.
– Поговорили, да, – ответил Киря, выруливая из переулка. – Выяснил у Вики кое-что.
– Надеюсь, ты не про мать ее спрашивал?
– Я что, дурак? – возмутился Кирьянов. – Мать мне не нужна. Нет, Тань. Меня интересовал бойфренд матери. Оказалось, что этот заморский чувак реально имел планы на погибшую и ее дочь. Планировал показать Викторию американским врачам. Странного тут ничего нет, но все-таки что-то здесь не то.
– И что же именно?
– Вика сказала, что его отношения с ее мамой развивались очень быстро. Они были знакомы три недели. За такой короткий срок Аарон успел влюбиться в Елену до смерти и построить планы на их будущее. Да еще Викторию хотел с собой прихватить. Вику никто не спрашивал, хочет ли она уезжать на другой конец света.
– А она хотела уехать?
– Она хотела. Сама сказала.
Я вспомнила, каким убитым выглядел Аарон, когда мы с Ленкой навестили его в отеле. Растерянным, подавленным. Не находящим себе места.
– Влюбился. Бывает, – ответила я. – Елена была очень красивой женщиной, он мог просто потерять голову.
– А со стороны Елены тоже была такая любовь? – спросил Кирьянов. – Сомневаюсь. После развода она много лет жила одна. Никого к себе не подпускала, а тут вдруг растаяла? Какая-то ерунда.
– Может, она хотела увезти из страны дочь? – предположила я. – Та ведь с детства на таблетках, а толку нет. Может быть, Елена думала, что за границей у нее будет больше возможностей помочь Вике?
– Может быть, может быть. Ради своего ребенка на что только не пойдешь…
Кирьянов знал, о чем говорит.
Закон? Нет, не слышали.
Я вспомнила Рому, чья мама была готова на многое ради того, чтобы ее старший сын был в безопасности. Вспомнила Елену Соломко, которая после рождения дочери переключила все внимание на нее, забыв про мужа. И бабушка Виктории – Анна Ильинична, тоже ведь тряслась над дочкой.
– Значит, Вика виделась с Аароном и была в курсе его планов относительно себя и своей мамы, – продолжила я. – Что же еще она тебе рассказала?
– Меня интересовал именно американец. Девчонка не сильно помогла. Все-таки он не с ней крутил, а с ее мамашей.
Вовка не спешил. Мы ехали медленно, каждый обдумывал то, что произошло за сегодняшний день.
Аарон Барнаби теперь стал ключевой фигурой, о которой мы пока что мало знали. Да и знать-то было нечего. Приехал в Тарасов иностранец, познакомился с русской женщиной, с которой у него завязались серьезные отношения. Познакомился с ее дочкой, узнал, что девочка всю жизнь чувствует себя как не в своей тарелке. Тут же пришло решение: заграбастать Елену и Викторию, увезти их в США, где Вику, разумеется, поставят на ноги. И все, конечно же, будут счастливы.
– Слушай, Вов, тут вообще какая-то фигня получается…
– Погоди-ка, – перебил он меня.
Поглядывая в зеркало заднего вида, он припарковался около обочины.
– Что такое, почему остановился? – спросила я.
– Пройдемся.
Я послушно отстегнула ремень безопасности.
Вовка, засунув руки в карманы, терпеливо ждал, пока я закончу рыться в сумке в поисках сигарет.
– Готова?
– Да.
Мы медленно пошли по тротуару. Впереди маячил проспект. Летним днем после окончания рабочего дня люди совсем не торопились домой. Нас то и дело обгоняли.
– Жарко, – прочитал мои мысли Кирьянов.
– Хочешь пройтись по набережной? – догадалась я.
– И спокойно все обсудить.
На набережной, до которой мы дошли минут за семь, было не протолкнуться. Народ расположился везде, где только можно. Молодежь гроздьями висела на перилах. Склон, засеянный травой, был похож на место сбора хиппи всех возрастов и оттенков кожи. Меньше всего здесь было тех, кто заранее подготовился к походу. Их можно было узнать по расстеленным на земле пледам и наличию купальников. Но большинство загорающих явно решили зарулить поближе к водичке спонтанно. Эти просто сидели или лежали на траве. Мужчинам было проще. Они могли легко раздеться по пояс, а вот девушкам повезло не так сильно. Многие просто оголяли плечи или животы, подставляя утомленные тела лучам вечернего солнышка. Тут же на земле валялись всевозможные рюкзаки и сумки. Большинство отдыхающих прикладывались к бутылкам с газировкой.
– Мать моя женщина, – не выдержал Кирьянов, – да тут кокосу упасть негде.
– А ты надеялся поговорить в тишине и покое?
– Были такие мысли, – задумчиво пробормотал Кирьянов. – Впрочем, не все так плохо. Вон видишь кафе? Я семью в выходные выгуливал, и там совсем не было людей. А еще там кондиционер. Пойдем.
Я все еще не очень понимала, что заставило Кирю покинуть машину. С другой стороны, я знала, что каждый его нелогичный поступок имеет под собой важную основу. Поэтому иногда слушалась его безоговорочно.
Кафе действительно было полупустым. Людей больше привлекал свежий, а не кондиционированный воздух. К тому же выпить что-то освежающее можно было и на улице, а не в помещении.
Мы взяли по стакану чая со льдом. Подумав, Кирьянов заказал пиццу.
– Фух, наконец-то, – выдохнул он, обняв ладонями высокий запотевший стакан. – Хоть на себя выливай. На улице не лето, а адский ад.
– Согласна.
– Не буду тянуть, – решительно заявил Кирьянов. – Помнишь бывшего супруга жертвы?
– Конечно, – ответила я. – Сергей Копылов. Я с ним вчера разговаривала.
– Убит.
Если бы люди действительно роняли челюсти, то моя разнесла бы столик, за которым мы сидели, в щепки.
Вовка напряженно всмотрелся в мое лицо.
– Когда?
– Вчера.
– Во сколько?
– Тело обнаружила соседка в районе четырех часов вечера. Увидела, что дверь в квартиру приоткрыта, и зашла внутрь. Копылову проломили голову. Орудие убийства нашли рядом на полу, это была мраморная пепельница.
Я все еще не могла поверить в услышанное.
– Отпечатки пальцев, Вов?
– Никаких и нигде. Только те, что принадлежат Копылову. Тело было обнаружено в метре от входной двери. Он сам открыл дверь убийце и впустил его. Дома у Копылова, конечно, бардак, но следов обыска не было.
– Он куда-то собирался, – вспомнила я. – К другу на дачу, кажется. Тот должен был заехать за ним на машине. Копылов, пока мы разговаривали, все переживал, что не успеет собраться. Ждал его с минуты на минуту.
– Уж не знаю, что там был за друг, Тань, но он так и не появился. Иначе мы бы узнали о его смерти не в четыре часа вечера, а гораздо раньше. Но кто-то определенно его навестил.
