– Не догонят, – выкручивая руль, отрезала Лада. – У них машина с другой стороны, а у нас уже шоссе близко…
Колесо попало в выбоину, иностранная машина в испуге присела, задев за что-то днищем.
– Ну, давай, – просила ее Лада, – давай, ты же можешь… Не дай пропасть, маленькая…
Александра оглянулась. Бешено мчащийся назад переулок был необитаем. Не сбрасывая газа, Лада свернула влево – так резко, что машину занесло, потом вправо, и еще метров через пятьдесят они оказались на асфальте.
«Как это Ладка помнит, куда ехать?» – в удивлении подумала Александра.
– Ну все, хрен теперь догоните, – продолжала бормотать Лада. – На асфальте мы – сила, правда, девочка? Покажем козлам вонючим, какие мы с тобой быстрые, да, девочка?
Отчаянно сигналя и подрезая всех подряд, она вылетела сразу на середину многополосного шоссе и еще прибавила газу.
– Ладка, разобьемся… – прошептала Александра.
– До ГАИ, – словно отдала приказ Лада, не отрываясь от дороги, – до первого ГАИ едем так, а потом притормозим…
Гаишную будку они прошли на скорости девяносто и сразу за ней свернули на МКАД.
– Объедем кружок, – сказала Лада уже обычным, будничным голосом. – Никогда тебя не продам. – Она наклонилась и поцеловала «Хонду» в руль. – Ни за что. Ты моя хорошая!..
Потом она выпрямилась и в зеркало заднего вида осмотрела свой экипаж.
– Все живы? – поинтересовалась она. – Дайте мне сигарету.
– Я так и не поняла, чего мы побежали-то? – наверное, в двадцатый раз спрашивала Маша.
– С перепугу, – тоже в двадцатый раз хмуро отвечала Александра. – Ну, умны мы, конечно, очень, надо сказать…
– Я бы еще добавила – не по годам умны, – подхватила Лада.
Они не спеша ехали по средней полосе и, не переставая, курили. В машине висел плотный сизый туман, но окна они не открывали.
– Значит, нас ждали, – сказала Маша задумчиво.
– А может, и не нас, – возразила Александра. – Просто следили, и все.
– Ага, а стрельба? Зачем в нас стрелять, в идиоток? – спросила Лада.
– Ну, на нас же не написано, что мы идиотки, – рассудительно заметила Маша. – Они, может, думали, что мы не идиотки, а как раз очень умные.
– Были бы умные, догадались бы хоть кого-нибудь снаружи оставить, – буркнула Лада. – Для смеху. А мы, как стадо баранов, поперлись в гараж, потом рванули бежать…
– Не баранов, а баранок, – поправила Александра. – И не как стадо, а как сиамские близнецы, неразрывно связанные общей пуповиной.
– Мозги у нас связаны общей пуповиной, – заявила Ладка. – Ведь чуть не застрелили! Это сдохнуть от смеха можно… Охранник, наверное, был какой-то недоделанный.
– В общем, хочу я вам сказать, дамы, как нас называет мой муж Филипп Бовэ, – начала Александра, – вляпались мы в какой-то черный криминал, и как из него выбираться, я, например, не представляю.
– Это Вешнепольский ваш нас втравил, – буркнула Лада.
– Прекрати! – тут же взвилась Маша. – Тебя насильно никто не тащил. Сидела бы у Васятки на даче, смотрела телевизор…
– Ладно тебе, Мань, – примирительно сказала Александра. – Самое плохое, что мы так ничего и не сделали. Ясно, что пакета нет, кто-то забрал его раньше нас.
Лада посигналила грузовику и перестроилась в правый ряд.
– Нет, – задумчиво проговорила она, – они уверены, что пакет у тебя. Иначе не стали бы предупреждать, чтобы ты никуда не ходила и никому не звонила.
– Да кто эти «они»? – с раздражением спросила Александра. Этот вопрос мучил ее со вчерашней ночи. – И сколько их? Мы ж ни черта не знаем. Кто в этом задействован, в чьих интересах идет игра, как Ванькин плен связан с этим пакетом?
– Может, на Петровку пойдем? – предложила Лада. – Или в отдел по борьбе с терроризмом? Никто не знает, есть такой?
– И что мы там скажем? – спросила Маша. – Что Вешнепольский, которого «ищут пожарные, ищет милиция», положил мне в ящик письмо, совершенно бессвязное, но мы почему-то решили, что речь в нем идет о его машине, хотя речь о машине там вовсе не идет. Ну а потом мы приперлись без разрешения на его участок, влезли в гараж, машины почему-то оказались вскрытыми и изуродованными, а затем в нас кто-то стрелял, но доказательств тому никаких нет.
– Следы на дорожке, – вяло подсказала Александра. – Я сама видела.
– Я тебя уверяю, нет там никаких следов. Как только мы скрылись, они вернулись на участок и все там привели в первозданный вид. Нет следов и не было. Да никто и искать ничего не будет!
– Поговорить бы с кем-нибудь, кто в этом хоть что-нибудь понимает, – тоскливо сказала Лада. – Плохо наше дело, бабоньки. Домой, Мань, тебе никак нельзя. После нашего сегодняшнего налета на ювелирный магазин Бергера все, кто еще сомневался в нашей причастности к криминалу, наконец-то уверились, что мы в курсе всех дел.
– Что еще за ювелирный магазин Бергера? – спросила Маша.
– Метафора, – пояснила Александра, усмехнувшись.
– Я буду Атаманша, – объявила Лада.
– Я Шурка Бульдозер, – подхватила Александра.
– А Маня у нас типичная Манька Золотая Ручка. Облигация – это как-то затасканно, а вот Ручка вполне сойдет, – закончила Лада. – Ну, роли распределены, можно валить в «малину».
И все трое захохотали.
– Вряд ли они нас разглядели, – отсмеявшись, сказала Александра. – Через забор не перелезть, а в переулок за нами никто не выскочил. И… стреляли только из одного места. Правильно? То есть вряд ли это было широкомасштабное наступление.
– Все равно нас вычислить – раз плюнуть, – заметила Лада. – С кем Маня могла пойти на «дело»? Только с нами. Мань, тебе есть куда съехать на время?
– К тете Лиде, – беспечно махнула рукой Маша. – Скажу, что воды горячей нет или отопление отключили. Она рада будет до смерти.
– А вещи? – спросила Александра.
– С вещами надо бы что-то придумать, – поддержала ее Лада. – Хотя лучше бы там вообще пока не появляться…
– Господи! – вдруг схватилась за голову Маша. – Во что же мы влипли, девочки?
– В дерьмо, – коротко сказала Лада. – И хуже всего то, что мы даже точно не знаем, в какое именно.
– Да, домой нельзя… – начиная осознавать происшедшее, зашептала Маша. – Убьют… Но кто? За что? Пакет мы не нашли, значит, может, убьют и Ваньку. Если найдут меня, в одну минуту вычислят и вас. А потому встречаться нам нельзя. Господи, как же я боюсь!
Александра неожиданно заревела. Лада посмотрела на нее и тоже зашмыгала носом. Маша достала из кармана белоснежный носовой платочек и, уткнувшись в него, присоединилась к общему хору.
Ревели они долго и старательно, оплакивая свои загубленные молодые жизни.
