– Давайте-ка я вас обратно в комнату провожу, – озабоченно сказал Володя. – Вы зря встали. Там такая кнопочка есть, ее можно нажать и вызвать сестру.
– Мне не нужна сестра, спасибо, – ответила Александра, не узнавая собственного голоса. – Я просто хотела узнать, где я.
– В больнице, в отделении косметической хирургии, – охотно объяснил разговорчивый Володя. – Ваш муж приедет часов в восемь. Вы довольно долго спали…
– Да уж! – проговорила Александра и тут же подумала: «Ну, что ж, если Филипп приедет, жить можно». – А вы кто? – спохватилась она. Черт бы побрал ее слоновью прямолинейность.
– Я – Володя, – как будто из этого что-то следовало, повторил молодой человек. – Я ваш охранник.
– Кто? – переспросила Александра. – Вы из милиции?
– Нет, – мягко сказал Володя. – Нет, я не из милиции.
Александра ничего не поняла, но спрашивать не стала. Она до смерти устала от тайн, недомолвок, секретов, обманов, конспирации, страха… Главное – в восемь приедет Филипп, а все остальное… Какая разница!
– У вас есть сигареты? – спросила она. – Я не знаю, можно ли здесь курить, но если у вас есть сигареты…
– Конечно, есть, – ответил Володя. – У вас в комнате, – он сказал: в «комнате», а не в «палате», – на маленьком столике – пепельница.
– А здесь точно можно курить? – для верности уточнила Александра.
– Конечно, – успокоил ее Володя. – Здесь все можно.
Опустившись в кресло, Александра с удовольствием закурила Володину сигарету и тут только сообразила: он же сказал – «охранник». Значит, какая-то опасность угрожает ей и в этом чудесном тихом месте. Боже! Ей хотелось заплакать. Неужели и тут нельзя отдохнуть – нет, хотя бы передохнуть – от бесконечных опасностей, подстерегающих ее в последнее время?
Потом принесли ужин на легкомысленном подносе с забавными ножками. В устойчивой вазе посередине подноса стояла маленькая красная розочка.
– Давайте я вам в постель подам, – сказала принесшая поднос девушка. – И вы поешьте. У нас все очень вкусно.
Александра еще жевала что-то, когда дверь распахнулась и в палату ворвался Филипп. В руках у него был пакет и огромный нелепый букет в целлофановых кружевах и лентах. Он бросил в угол свои свертки, стремительно подошел к замершей Александре и поцеловал ее в единственное доступное место – под правый глаз.
– Ну что? – спросил он. – Жива?
– Жива, – ответила она не слишком уверенно. – Что случилось, Филипп?
– Какой-то хулиган ударил тебя на лестнице ножом, – сказал он, как будто об этом она и спрашивала. – Я вышел, но было уже поздно. Я его не видел.
Конечно, он его не видел!
– Зачем ты меня сюда привез? – спросила она. – У меня что, тяжелые ранения?
– Нет у тебя никаких ранений. – Филипп открыл дверь в коридор и сунул букет охраннику Володе. – Просто разрезана щека. И ухо. Через неделю все пройдет. Здесь только проследят, чтобы не осталось следов.
– А могут? – спросила Александра довольно равнодушно.
– Нет, – сказал Филипп, усмехнувшись, и добавил: – Ты была и останешься самой красивой женщиной на свете.
– Ну да, конечно, – согласилась Александра без энтузиазма.
Постучав, вошел Володя и поставил цветы на журнальный столик – теперь они были в роскошной вазе.
– Прошу прощения, – пробормотал он.
– Зачем мне охрана, Филипп? – спросила Александра, когда за Володей закрылась дверь. – И откуда она? Ты ее что, нанял?
В ее тоне было такое глубокое недоверие, что он засмеялся.
– Я попросил знакомых посмотреть за тобой, – сказал он. – Это не надолго. Пока я не найду того, кто тебя ранил…
– Ты подозреваешь международный заговор? – спросила она с улыбкой и – осеклась.
Конечно, ему неизвестно, из-за чего все произошло. Но она-то знает! Знает совершенно точно. Едва приняв решение передать Глебову Ванину кассету, она уже твердо знала, что рано или поздно ее обязательно убьют. Непонятно только, почему все же не убили.
– Филипп, – сказала она и села в кровати, – я тебя очень прошу, не нужно никого искать. Таких случаев сколько хочешь… И твоя дурацкая охрана ни к чему. Скажи своим знакомым, пусть ее заберут.
– В чем дело, Алекс? – спросил он строго. – Что с тобой?
– Ничего! – Она чуть не плакала.
Не рассказывать же ему, что все это время она участвовала в неких чужих подковерных играх и это едва не стоило ей жизни. Она не могла его в это посвятить потому, что, во-первых, не доверяла ему, а во-вторых, боялась за него. Он мог вскипеть, сделать что-нибудь неосторожное и оказаться втянутым в совершенно ненужные ему русские разборки. Или – еще хуже! – он мог пойти в милицию, а то и просто испугаться и уехать…
Неужели мог бы? Неужели он мог бы испугаться и уехать?..
Он сидел в кресле, хмурый и напряженный, и о чем-то думал. И, как всегда, Александра не представляла о чем.
Если бы она прочла сейчас его мысли, ее жизнь раз и навсегда стала бы в миллион раз легче и понятней…
– Охрана останется, – сказал он твердо. – По крайней мере, пока ты здесь и я могу быть с тобой только вечером.
– Не ищи ты никого, ради бога! – взмолилась она. – Мне совершенно это не нужно. Я не хочу никому мстить, Филипп. Тем более это обычное… хулиганство.
Он знал, что это не обычное хулиганство, но возражать не стал.
– И что это за больница? – продолжала она тоном сварливой жены, надеясь отвлечь его и не очень в это веря: он был очень упрям, как ишак, – Александра его уже знала. – Что это за шикарные апартаменты? Мое пребывание здесь не подорвет твой французский бюджет, распланированный на годы вперед? Имей в виду, я не смогу заплатить даже за ужин, который только что съела…
Ее хитрость удалась – он внезапно захохотал и пересел с кресла на край кровати.
Хорошо бы обнять ее и забраться к ней под толстое теплое одеяло. А потом рассказать, как однажды, еще в Сорбонне, он впервые влюбился, как ему казалось тогда, всерьез, и какие чудовищные глупости он совершал. Или спеть ей французскую песенку про трех медведей. Или сказать, как она ему нравится, даже с бинтами на всех видимых частях тела, даже в халате, делавшем ее похожей на какой-то забытый комедийный персонаж…
Он давным-давно ни в кого не влюблялся и был уверен, что не влюбится никогда, но он влюбился в Александру Потапову и осторожно радовался, что она – его жена.
Он давно готов был прожить с ней всю свою жизнь.
– Ты не слушаешь меня? – удивленно спросила Александра.
Он не просто не слушал, он не слышал ни слова.
– Обещай мне, что не будешь заниматься никакими поисками, – сказала она, глядя ему в глаза. – Слышишь, Филипп?
