Бабушка говорит, что в жизни людям всегда приходится сталкиваться с подводными камнями – это нужно, чтобы как следует прочувствовать жизнь. По словам бабушки, жизнь – это не только солнечные деньки. Лишь оказавшись под дождем, мы начинаем по-настоящему ценить солнце. И я ее понимаю. Отлично понимаю. Вот только когда я сказала бабушке, что ей следовало бы научить этому собственную дочь, бабушка заплакала. И это был единственный раз, когда я видела, как плачет бабушка.
11
Похоже, я все-таки задремала, потому что проснулась от толчка, когда поезд стал тормозить перед станцией. Сердце бешено заколотилось: я испугалась, что проспала. Торопливо вытащив из кармана мобильник, я посмотрела на часы. Кроме меня и скаутов, в вагоне никого не осталось.
– Где мы? – закричала я, но скауты лишь недоуменно посмотрели на меня, и я вспомнила, что они немцы. И тут я увидела в окно название города – это же как раз рядом с Чертовым островом! Схватив рюкзак, я метнулась к выходу. На миг мне почудилось, будто поезд дернулся и поехал, но потом я поняла, что просто еще не до конца проснулась.
Когда я открыла дверь на перрон, кондуктор уже поднял маленький зеленый флажок, чтобы дать сигнал к отправлению, но, увидев меня, замер. Я спрыгнула на платформу и, сама не зная почему, бросилась бежать. Рюкзак казался ужасно тяжелым, застежки впивались в плечи и при каждом шаге скрипели, как метроном. Я сбавила ход, но лишь слегка, а совсем остановилась, только когда вышла из здания вокзала. Там я сбросила рюкзак на траву, а сама, тяжело дыша, плюхнулась рядом. И включила мобильник.
На автоответчике было семь новых сообщений, все от папы. И еще эсэмэски от него и от мамы. В первых сообщениях они говорили, чтобы я не глупила и срочно им позвонила. В последней мама написала, что они меня любят и что я их напугала, и опять просила связаться с ними. Перезванивать я не стала. Вместо этого я встала перед табличкой с названием станции, включила камеру на мобильнике и сделала снимок. «Еды и воды у меня много – хватит надолго. Потом буду питаться тем, что найду в лесу», – написала я в сообщении, прикрепила фотографию и отправила папе.
Не успела я убрать телефон в карман, как трубка запищала, и внутри у меня все сжалось. А вдруг мама с папой уже идут по моему следу?! Я взяла рюкзак, перешла по пешеходному переходу улицу и зашла в торговый центр, где отыскала туалет и заперлась в кабинке. Но сообщение оказалось не от папы, а от телефонного оператора, и говорилось в нем, что деньги на счету у меня закончились. Сперва я ужасно обрадовалась, но потом опять запереживала. А что, если мое сообщение не дошло? Вдруг у меня не хватило денег, чтобы его отправить?
Перед глазами у меня встала моя же фотография перед табличкой с названием станции – фотография облачком взмыла вверх и растворилась в небесах. Стены в туалетной кабинке закружились, и меня затошнило. Я встала, подошла к раковине и умылась холодной водой – это помогло, но разве что слегка. Когда я вышла из торгового центра, меня лихорадило.
Почему-то мне казалось, будто лодочная пристань расположена совсем рядом со станцией. Так оно выходило по карте в интернете. Но сейчас я совершенно не представляла, в каком направлении мне идти. Я добрела до автобусной остановки и прочитала названия на расписании, однако ни в одном из них не было ни про море, ни про пристань. Это были просто какие-то слова со странными шведскими буквами «ö» и «ä».
* * *
Чуть впереди я заметила стоянку с четырьмя такси. Деньги, которые я сняла в банкомате, лежали в кармане, поэтому я направилась к машинам. Но потом остановилась. Папа говорит, что больше всего на свете шведы любят зарабатывать на норвежцах – именно поэтому многие из них работают в Норвегии официантами. Но одно дело – поехать в Осло и заказать там пиццу, и совсем другое – разъезжать в одиночку на такси по Швеции.
Я вздохнула и решила заранее придумать, что скажу таксисту. Вот только в голову ничего не приходило. И вообще – я имею право садиться в такси без взрослых? Скорее всего, нет. Интересно, как бы поступила бабушка? Хотя она-то взрослая, ей сбежать из дома было бы просто. Потом меня вдруг осенило – можно говорить по-шведски! И никто ни о чем не догадается. «Здравствуйте. Мне до пристани. Спасибо», – всего-то пять слов на шведском я осилю сказать.
Я сделала еще несколько шагов по направлению к такси и вспомнила, что у меня с собой только норвежские деньги. Если я заговорю по-шведски – это будет выглядеть подозрительно.
Нижняя губа у меня задрожала, и я чуть было не заплакала, когда услышала рядом какую-то знакомую мелодию. Когда я была маленькой, с такими трелями ездил по улице фургон с мороженым.
Прямо ко мне направлялся маленький туристический поезд – такие можно увидеть во многих городах. На другой стороне улицы стояла семья китайцев из четырех человек. Они явно дожидались этого поезда. С неба ярко светило солнце, а дождя и в помине не было, однако у женщины в руках был раскрытый зонтик. Я перебежала через переход и пристроилась за этой семьей.
Поезд остановился, и я зашла в заднюю дверь. «Папа ждет меня в лодке», – придумала я первую фразу. Так, стоп, я же не знаю, как по-шведски будет «лодка». Хотя нет, знаю, но вряд ли смогу правильно произнести. Тогда, может: «Папа ждет меня на пристани. Деньги мне подарила моя норвежская бабушка…» А как будет «бабушка» по-шведски?
Но говорить мне ничего не пришлось. Поезд тронулся, и водитель сказал, что это бесплатно, что поезд объедет весь город и что выйти можно где захочешь. Мы проехали по площади, мимо памятника какому-то шведскому королю, мимо церкви со шпилем, и я наконец увидела мачты, торчащие над крышами домов.
Поезд остановился возле киоска с хот-догами, я взяла рюкзак и встала с сиденья. В животе у меня заурчало, и я поняла, что очень хочу есть. Шведские хот-доги – самые вкусные в мире, ну, если не в мире, то в Скандинавии. Только неизвестно, примут ли они тут норвежские деньги. Стараясь не смотреть на картинки с едой, я быстро обогнула киоск и едва не споткнулась о стойку с газетами. На первой странице двух газет была напечатана одна и та же фотография. С нее на меня смотрел молодой человек в белой шапочке, какие в Швеции носят студенты. Судя по заголовкам, фамилия этого юноши – Юлленшёльд, и его разыскивает полиция.
За киоском я заметила большие весы, на которые встанешь – и они покажут, сколько ты весишь, только сперва надо бросить в щель одну крону. Однажды бабушка взвесилась на таких весах в парке аттракционов в Копенгагене, и они показали, что бабушке можно работать в зоопарке… слоном! Я остановилась посмотреть, похожи ли эти весы на те, в Копенгагене, и заметила рядом еще и ростомер, похожий на тот, что стоит в школьном медкабинете. Ростомер был бесплатный, поэтому я, недолго думая, скинула рюкзак, прижалась спиной к рейке и опустила на голову фиксатор. 157 сантиметров. Ну нет, это вряд ли. Не могла же я вытянуться на три сантиметра. Все лето мой рост оставался прежним.
Я сбросила кроссовки.
156 сантиметров.
Стащила носки.
