– Как же он тогда мог исчезнуть?
– Теоретически не мог. А практически – вот, пожалуйста. После операции его отвезли в палату, а потом он словно испарился. Когда медсестра заглянула к нему, кровать уже была пуста.
– Мне что-то не верится, – сказала мама.
– Понимаю, – ответил врач, – а знаете, что еще более странно?
– Что?
– Во всей Швеции не проживает ни единого человека с именем Мило Милодрагович.
Мы с мамой уже почти сели в такси, когда нас кто-то окликнул, и мы одновременно оглянулись.
– Папа!
– Бальтазар! – хором воскликнули мы.
Папа кивнул и, поднявшись со скамейки, заковылял к нам на костылях.
– Ты что тут делаешь? И где Андрина? – спросила я.
– Я попросил ее уехать, – ответил он.
– Почему? – Мама смотрела папе прямо в глаза.
Папа улыбнулся и перевел взгляд с меня на маму, а потом снова с мамы на меня, словно мы играли в угадайку и должны были прочесть его мысли.
– Отвечать можно бесконечно, но я скажу коротко. Ты – лучшее, что случилось в моей жизни. – Папа посмотрел на меня так, что на глаза мне навернулись слезы. – И ты тоже. – Папа поглядел на маму. – Вот только понял я это, лишь когда взглянул на свою жизнь со стороны. Я попросил Андрину уехать, потому что хочу остаться с вами. Если, конечно, я вам еще нужен. – Папа опустил руки.
– А если нет? – спросила мама.
– Тогда попробую попутку поймать. Шведы – народ сердобольный, наверняка увидят автостопщика на костылях и сжалятся, – сказал папа.
– Не глупи. Ясное дело, ты нам нужен. – Я обняла маму с папой и притянула их к себе. Папа отложил костыли и, положив мне на плечо правую руку, второй рукой обнял маму. На этот раз обнимались они долго. И целовались тоже.
Позже, когда мы уже сидели в такси, я подумала, что точно знаю: ангелы существуют. Они настоящие. Это точно. И с одним из них я теперь даже знакома лично.
