Доггинз обернулся к Найлу:
– Ты тоже так думаешь?
Найл, прикинув, покачал головой:
– Нет. А ты?
– И я нет.
– А почему?
Доггинз пожал плечами:
– Как спросил, так и ответил. Нет, и все тут. Подскочили несколько жуковбомбардиров, и юноша сразу понял, что они разочарованы тем, что на поверхности не осталось ни единой вмятины, как ни ощупывай. Один из них, остановившись перед Доггинзом, потер друг о друга щупики. Удивительно, но Билл тоже поднял руки и проделал примерно такие же движения пальцами, то сводя их, то разводя.
– Кажется, они разговаривают, – завороженно прошептал Вайг.
Доггинз, услышав его, осклабился:
– Конечно, а ты как думал!
Он еще какое-то время шевелил пальцами. Жук, судя по всему, ответил, затем повернулся и устремился прочь. Для своих размеров он двигался изумительно легко и проворно.
– Что он сказал, если не секрет? – спросил Найл.
– Говорит, надо сделать подкоп под основание башни и попробовать подложить порох туда.
– Но зачем ее взрывать, такую красоту? – пожалела Сайрис.
– Нашим усачам, по большому счету, все равно. Это вон тем чертовым раскорякам не терпится, чтобы она взлетела на воздух.
– Но зачем?
– Да кто их знает? – буркнул Доггинз. – Им не по нраву все, что выше их разумения. – Он покосился на кучку смертоносцев, идущих следом за группой служительниц к башне. – Только не думаю, что у них что-нибудь выйдет. Порохом здесь, во всяком случае, не взять. Вот если б чего посерьезнее достать…
Найл медленно пошел вокруг башни, пристально вглядываясь в ее поверхность, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки входа.
На безукоризненно белой матовой поверхности не было намека даже на трещину. А необычайное покалывание между тем не ослабевало, равно как и металлический не то привкус, не то запах.
– Что ты тут делаешь? – послышалось вдруг сзади.
Найл вздрогнул, словно просыпаясь. Обогнув башню, он чуть не столкнулся с Одиной.
– Я… Мы… Э-э-э… Гуляем, смотрим на башню.
– Ты что, не знаешь, что слугам к Белой башне подходить запрещено?
– Откуда?
– Так вот впредь знай. И кстати, незнание в этом городе оправданием не служит. Если такое повторится, будешь наказан.
– Прошу прощения.
Одина поглядела на него уже мягче:
– Так что вы здесь делаете, почему не на работе?
– Управитель Каззак сказал: до завтра можете отдыхать.
– Каззак? – В глазах женщины на мгновение мелькнуло замешательство. – А-а, новый управитель. Что ж, и он подчиняется закону, как и все мы. Праздность здесь считается нарушением закона.
– Нас везли посмотреть женский квартал и детскую. А женщина, сопровождавшая нас, пострадала от взрыва.
– Подождите здесь.
Оставив Найла дожидаться, Одина вернулась к женщинам, которые разглядывали воронку, что образовалась после взрыва. Какое-то время они с серьезным видом переговаривались. Несколько женщин с любопытством повели глазами на Найла, затем на Вайга и Сайрис. Через несколько минут служительница возвратилась:
– Я вас буду сопровождать. – Она подошла к Вайгу, который беседовал с Доггинзом, и резко хлопнула его по плечу: – Пойдем за мной.
Вайг, вздрогнув от неожиданности, подчинился, не рассуждая. Сайрис, поколебавшись, тоже шагнула вслед за сыном. Доггинз подмигнул ей с невеселой усмешкой.
– Слугам не разрешается разговаривать с рабами жуков, – укоризненно качая головой, сказала Одина Вайгу.
– Но почему?
– Потому что есть закон, – ответила та строго. – Мы все должны подчиняться закону. Кроме того, слугам не разрешается задавать вопросы.
– Прошу прощения.
Извинение Одину вроде бы смягчило. Она повелительно махнула возницам, устроившимся рядком на окаймляющей площадь невысокой стене. Все как один вскочили и замерли.
– В женский квартал нас!
Четверо мужчин подтянули повозку и, пока седоки влезали и рассаживались, стояли навытяжку.
Четверым в повозке места было явно маловато, и братьям пришлось тесно прижаться к Одине. Найлу непривычно было ощущать жаркое прикосновение женского тела, да и Одина залилась ярким румянцем, проступившим даже сквозь бронзовый загар.
С площади колесничие свернули в одну из боковых улиц. Где-то на огромной высоте, заслоняя солнце, терялись вершины зданий.
– Спрашивайте, если вас что-то интересует, – великодушно позволила Одина. Вайг едко заметил:
– Ты же сама сказала, нам нельзя задавать вопросы.
– Если я разрешаю, это совсем другое дело, – отрезала она.
Пока раздумывали, что да и как спросить, стояла тишина. Первой голос подала Сайрис:
– Кто построил этот город?
– Не могу сказать.
– Почему запрещено разговаривать со слугами жуков? – спросил Вайг.
– Не могу сказать.
– Где находится большой счастливый край? – поинтересовался Найл.
– Не могу сказать.
– Просто не знаешь ответа, или тебе нельзя говорить? – осведомился Вайг.
– Не знаю ответа.
– Тогда что такое большой счастливый край? – не унимался Найл.
– Это такая земля за морем, куда уходят с миром жить верные слуги хозяев.
– Тогда можно еще вопрос?
– Давай.
– Вчера вечером, когда я назвал хозяев пауками, ты посоветовала мне забыть это слово, а не то, мол, быть мне в большом счастливом крае. Что ты имела в виду?
Одина улыбнулась:
– Это название у нас в ходу, когда мы говорим о земле, куда уходят духи умерших. Вайг попробовал уточнить:
– А слуга что, непременно должен умереть, прежде чем отправиться туда? Одина слегка растерялась:
– Вовсе нет. Они отправляются туда в награду за верную службу.
Повозка преодолела два широких проезда.
Впереди улицу перегораживала широкая стена. Когда подъехали ближе, выяснилось, что стена идет по всему проезду.
Вблизи она выглядела внушительно – огромные блоки, каждый длиной метр с лишним, выложенные так аккуратно, что никакой раствор был не нужен, чтобы скрепить их. Поверху шел ряд железных шипов. Еще несколько сот шагов, и показались небольшие окованные железом ворота.
Они оказались закрыты, по бокам стояли два бойцовых паука. Повозка подъехала еще ближе, и из небольшой каменной будки вышла женщина в черном одеянии. Одина доложила:
