Мишка присвистнул.
— Насколько длительный, Игорь Алексеевич?
— Посмотрим… — уклончиво ответил я другу. Не говорить же ему, что меня сейчас работа меньше всего волнует. Я домой хочу. К своим. К семье.
— Медовый месяц, значит?
— Ага, два!
Я не мог не проигнорировать Мишкину фразу, несмотря на то, что в этот момент телефон пиликнул сообщением, потом еще раз и еще.
— Вы пока, Михаил Петрович, принимайте дела.
Я отвлекся на просмотр информации в телефоне. Сообщения были от мамы. Она прислала фотографии ребятишек. Родители вышли с внуками на прогулку, и пока дети играли на детской площадке, мама их фотографировала и мне фотки сразу скидывала. Какие же они классные, красивые, мои!
Вот Дениска подтягивается на перекладине, а дед его подстраховывает. Ксюша с зеленой лопаткой в руках копается в песочнице. А на следующей фотографии Дениска бегает по детскому городку, а дочь скатывается с горки. Дети в восторге, родители тоже.
— … А мы тем временем переписываем фирму на меня и кидаем Игоря Алексеевича…
Что? Отвлекся от совещания и монотонной речи коллег. Не слышал ничего, пока рассматривал фотки, счастливо улыбаясь и отрешившись от внешнего мира. Очнулся от тишины в кабинете, поднял глаза. На меня все уставились, ждут реакции. «Возвращаю» в памяти последние слова Мишки и просто офигеваю от услышанного. Смотрю на друга, а у него бесы в глазах ногами дрыгают. Но мои-то тоже не дремлют, еще какие перуэты выделывают!
— Не думаю, что это хорошая идея, — выдержав паузу, подхватываю Мишкину игру. — Дениска подрастет и женится на твоей Аленке, а Ксюха выйдет замуж за Артема, так что кидать меня не советую. Дети не одобрят…
Теперь пришла очередь Мишки офигевать. А начальники так и вовсе челюсти уронили, смотрят изумленно то на меня, то на Мишку. Ольга Викторовна не выдержала и громко хихикнула. Я тоже улыбаюсь, а душа все равно домой рвется.
— Ладно, коллеги. Давайте вы дальше сами. Меня семья ждет.
И под ошарашенные лица подчиненных я помчался домой.
55. Инга
Медленно просыпаюсь, хотя совсем не хочется. Ощущение такое, будто на мне лежит слон — я даже пошевелиться не могу и дышать тяжело.
Пытаюсь пошевелиться и чувствую, что меня еще крепче прижали, и в ухо, щекоча дыханием, родной голос любимого мужчины сонно пробормотал:
— Не уходи.
Зарылся носом в мои волосы и снова тихо засопел. Все как тогда, в первый раз, в день знакомства.
Рядом на тумбочке стоит радионяня. Молчит. Дети спят. Еще с полчасика у нас есть, а потом из аппарата донесется детское кряхтение и тихое бормотание. А затем две пары босых ножек прибегут в комнату родителей, с двух сторон запрыгнут с визгом на меня и Егора, и пока Ксюха будет расцеловывать щеки папочки, Дениска с воодушевлением расскажет, что ему приснилось и какие планы у него на день.
И так каждое утро на протяжении месяца со дня встречи.
Первое время то я, то Егор подскакивали среди ночи, просыпаясь в холодном поту от мысли, что наша встреча — это сон. Шарили по кровати в поиске друг друга, находили, убеждались в реальности и со спокойным сердцем снова засыпали.
Однажды мне пришлось ночью уйти в детскую комнату — Ксюшка заплакала. Пока я ее успокаивала и сама нечаянно уснула рядом с ней.
Проснулась от дикого крика Егора. Он решил, что мы с детьми ему приснились, и заорал от страха на все два этажа своей огромной квартиры. Наверное, соседи сверху и снизу тоже услышали. Хорошо хоть полицию не вызвали.
Дети проснулись, испугавшись крика отца. Кое-как я их успокоила — как раз к моменту появлению Егора на пороге детской. Видок у него был еще тот — безумные глаза и руки трясутся. Пока нас всех не перецеловал вдоль и поперек, не успокоился.
В памяти всплывает тот день, когда Егор забрал меня из больницы. Сначала привез кучу разной одежды. И снова дорогой и точно по размеру. Затем мы зашли к Павлу в палату. Он был еще бледным, но бодрым и обрадовался мне, как родной.
— Верочка, дочка! Как ты, как ребятишки? Сильно тебе досталось?
— Нет, Паш, не сильно. Меня Егор спас.
— А-а, знаю я тебя, видел, — Павел отвел взгляд с меня на Егора, пожал протянутую ему руку и на удивленный немой вопрос ответил:
— Вера каждый вечер твою фотографию в журнале рассматривала. Я и догадался, что это ты… ее бывший…
— Ну, теперь-то я настоящий и будущий, — Егор обнял меня за талию, прижал к себе, всем видом показывая, что я его, и это не обсуждается. — Спасибо, вам, Павел Сергеевич, что заботились о моей семье. Тут вам гостинцы всякие, завтра еще принесем.
Егор выгрузил на тумбочку из пакета фрукты, соки, еще какие-то вкусняшки.
— Да зачем, не надо! — Паша смутился, но я видела, что ему была приятна неожиданная забота.
— Надо, надо! Вы же вроде как дедушка нашим детям, значит, часть семьи. Так что поправляйтесь и ждем вас дома. И кстати, настоящее имя Веры — Инга.
А Паша растрогался, смахнул скупую мужскую слезу со щеки, заулыбался.
— Инга так Инга. Тоже хорошо. Ты только, сынок, не обижай ее.
— И не подумаю!
А во дворе клиники нас ждали. Людей было так много, что я растерялась, пока не увидела нарядных сына и дочь.
Первым ко мне подбежал Дениска. Я присела, обняла его крепко-крепко. Так соскучилась по сыночку! Он как будто еще подрос за пару дней, похорошел, щечки розовые, глаза сверкают от радости.
— Мама, а дядя Егор сказал, что он мой папа! — Дениска вроде как на ушко мне говорил, но в то же время очень громко от волнения. И ждал, так ждал моего ответа! И все вокруг замерли.
— Да, сыночек, он твой папа!
— Настоящий?
— Самый настоящий.
— Ух ты! Здорово!
Ксюха нетерпеливо заверещала и запрыгала на руках у пожилой красивой женщины. Потянула свои ручки ко мне и сразу же перебралась в мои объятия. Нежно и крепко обняла меня за шею, прижалась, соскучилась по мамочке. Два дня не виделись, а как будто вечность прошла!
Так с ней на руках я и знакомилась со встречающими нас.
Пожилая красивая женщина оказалась мамой Егора, рядом с ней приветливо улыбался высокий симпатичный мужчина — отец Егора. Донцов удивительно похож на родителей — разрез глаз как у матери, серо-голубой цвет, взгляд — как у отца. Губы, нос — матери, осанка — отца. Они по очереди обняли меня, поздравили с выздоровлением, сказали, что очень рады появлению невестки и чудесных внуков.
Сестра Егора с мужем и с маленькой девочкой тоже приняли меня как родную, а после них к нам подошел смутно знакомый красивый мужчина с короткой стрижкой, темно-зелеными глазами с густыми ресницами и ямочками на щеках. Остановился рядом. Смотрит на меня, улыбаясь, — узнаю или нет. Узнала!
