— Колонна грузовиков? — буркнул Крюгер. — Стоит мне услышать эти слово, как мне тотчас становится муторно. Потому что это означает одно: ничего хорошего не жди.
Мерц загасил подошвой сигарету и кивнул:
— Бывает и так. Но только не на нашем плацдарме. В настоящее время на этом участке фронта затишье.
— Иваны свое получили, — пробормотал Шнуррбарт и даже сплюнул.
Шагая в темноте, Штайнер попытался сориентироваться. Они шли уже около четырех часов — значит, сейчас уже далеко за полночь. Местность была ему незнакома. Они шагали не по шоссе, которое вело на запад, а сельским проселком, который отклонялся к юго-западу. Дорога под их сапогами то уходила куда-то вверх, то сбегала вниз по горному склону, чем-то напоминающему рельеф в окрестностях Крымской. Все вокруг казалось черным, монотонным, бесконечным и жутко пустынным. Под подошвами сапог поскрипывал песок, и, несмотря на темноту, можно было различить пыль, которую они взбивали, шагая. Она висела над их головами тонкой, полупрозрачной дымкой, забивалась в нос, мешая дышать. Где-то впереди, в рядах первой роты, одинокий голос затянул песню. Увы, никто ее не подхватил, и вскоре она умолкла, заглушенная мерным топотом солдатских сапог. Время от времени кто-нибудь выходил из колонны и становился спиной к дороге. Остальные проходили мимо, словно то было дерево. Усталость проникала из ног в голову, и солдаты начинали дремать на ходу. Трое, что шли позади Штайнера, сомкнули руки и шагали с закрытыми глазами. Время от времени то один, то другой открывали глаза, чтобы проверить, верно ли они идут — ведь иначе недолго свалиться в придорожную канаву. Эту методику они выработали давно, прошагав по пыльным военным дорогам не одну тысячу километров. Она позволяла спать на ходу; казалось, что ноги идут сами, отдельно от тела, будто они некие независимые единицы, что автоматически находятся в постоянном движении. Штайнер шагал, понурив голову, устремив взгляд на сапоги ротного командира, что шел с ним рядом — большими шагами и что-то негромко посвистывая. И вновь Штайнер поймал себя на том, что мысли его заняты Брандтом. Чем больше времени проходило с момента их разговора, тем больше его мучила совесть. Не иначе как меня тогда нечистый попутал, размышлял он, шагая по пыльной дороге. Штайнер не мог понять самого себя. Несколько раз он был почти готов принести полковнику письменные извинения. И вместе с тем в нем по-прежнему жило неповиновение; именно оно удерживало его от того, чтобы взяться за перо. Но хуже, чем самого себя, он понимал поведение полковника. Чем дольше Штайнер размышлял на эту тему, тем более непонятным оно ему казалось. Ведь Брандту ничего не стоило его наказать — он воспринял бы это спокойно, мол, велика беда, провинился — будь добр понести наказание. Но загадочное молчание командира полка терзало его. Оно просто не укладывалось в его представление о том, как должно вести себя начальство. Короче, все это было более чем странно.
Вскоре он услышал, как к нему обратился Мерц, и поднял на лейтенанта отсутствующий взгляд.
— Нам вон туда.
— Неужели? — удивился Штайнер и посмотрел вперед. И верно: дорога, по которой они шли, упиралась в шоссе, на котором выстроились грузовики. В этот момент по рядам солдат прокатился приказ: командирам перейти в голову колонны.
— Возвращайтесь с хорошими известиями! — сказал Штайнер. Мерц кивнул и зашагал вперед. Солдаты сели у обочины и закурили, негромко переговариваясь между собой.
— Хотел бы я знать, где в следующий раз мы будем пить шампанское, — заметил Шнуррбарт.
Крюгер ухмыльнулся:
— В Сибири, где же еще!
— Который час? — поинтересовался Мааг. Он сидел, подтянув колени под подбородок, и жевал кусок хлеба.
Штайнер посмотрел на часы:
— Половина третьего. Мы шли пять часов.
— Тридцать километров, — сделал вывод Шнуррбарт и посмотрел на грузовики. Водители спали прямо рядом с колесами.
Через пять минут вернулся Мерц.
— Куда теперь? — спросил Штайнер.
Мерц улыбнулся и прицепил к поясу планшет.
— Угадайте.
Бойцы вопросительно посмотрели на него.
— В Италию? — спросил Штайнер с надеждой в голосе.
Мерц отрицательно покачал головой.
— В Крым? — предположил Шнуррбарт.
— Тоже нет.
Солдаты наперебой начали выдвигать самые разные предположения.
— Ни за что не угадаете, — наконец произнес Мерц. — Мы возвращаемся обратно.
— Но весь прошлый год мы только это и делали, — огрызнулся Штайнер. — Надеюсь, вы имеете в виду домой, в старую добрую Германию?
— Нет, в Новороссийск, — возразил Мерц.
Все как один растерянно уставились на него. Штайнер потер глаза и пробормотал:
— Кто-то окончательно спятил. — Он неожиданно расплылся в улыбке и добавил: — В таком случае мы продолжим с вами нашу партию.
— На этот раз придется играть против русских, — ответил Мерц. — Сегодня они высадились на побережье сразу в пяти местах. Через два часа, как мы ушли оттуда. У вас нет соображений на этот счет?
— Предательство! — прошептал Штайнер.
— Что ж, можно сказать и так, — спокойно согласился Мерц. — Правда, на мой взгляд, это было бы правильнее назвать разведкой. В этом отношении нам есть чему поучиться у русских. На прошлой неделе в самом сердце города была обнаружена их радиостанция. Не исключено, что были и другие.
— Невероятно! — пробормотал Шнуррбарт.
Мерц скривил губы в невеселой улыбке:
— Что ж, пора к этому привыкнуть. Ну ладно, живо по грузовикам!
Чертыхаясь, солдаты погрузились на машины. Через минуту взревели моторы. Шнуррбарт сидел рядом со Штайнером, держа в руках автомат.
— Провались она к черту, эта неразбериха! — буркнул он. Штайнер согласно кивнул.
Больше они не проронили ни слова, пока не доехали до пригородов. Грузовики преодолели пройденное ими за пять часов расстояние всего за час. Начинало светать, и уже можно было разглядеть дорогу. Над городом висели облака дыма; над крышами слышался рокот взрывов. Солдаты спрыгнули с грузовиков; улица была усеяна осколками стекла, щепками и битым кирпичом.
— Можно подумать, что здесь прошла война, — заметил Крюгер, глядя с отвращением на зияющие в земле воронки.
Штайнер посмотрел вперед, на одноэтажные здания — казалось, они в ужасе пригнулись к земле позади окружающих их заборов. Затем ему вспомнилось, что он хотел спросить одну вещь. Он подошел к Мерцу, который следил за разгрузкой машин, и задал свой вопрос:
— А куда мы шли?
— На Перекоп, — ответил Мерц.
— И что бы мы там делали?
— Защищали Крым.
Штайнер кивнул:
— В таком случае нет ничего страшного в том, что я послал письмо.
