— Они через окна закидывают нас ручными гранатами! — крикнул тот. В этот момент к ним подбежал Шнуррбарт и велел поторопиться. Штайнер схватился за щеколду и закрыл за собой дверь.
— Назад, в цех! — приказал он.
Тем временем во дворе вновь проснулся русский пулемет, поливая стальным дождем окна. Где-то впереди прогремели взрывы двух ручных гранат. Несколько солдат предпринимали отчаянные попытки вынести раненых товарищей из коридора. Когда Штайнер наконец добрался до главного цеха, то застал там Трибига. Лейтенант стоял у окна и с восторгом следил за происходящим, время от времени выкрикивая бессмысленные приказы. Заметив Штайнера, он резко развернулся к нему.
— Что вы наделали? — закричал он с интонацией безумца. — Половина вашего взвода убита, вам это известно?
— Если бы их за собой вели вы, то ни один бы из них не вернулся живым, — огрызнулся Штайнер. — Кто из нас командует ротой, вы или я?
Он повернулся к Шнуррбарту:
— Где Фабер?
— У входной двери со своим пулеметом. Что будем делать?
Штайнер обернулся — солдаты по-прежнему занимались ранеными. Они укладывали их на пол между двумя огромными станками. Там уже лежало восемь или десять тел.
— Может, попробуем подъемник? — предложил Шнуррбарт.
— Во двор нам ни за что не попасть, — ответил Штайнер и пожал плечами: — Другого же пути нет, только этот, хотя и это безумие. Если русские засели наверху, им ничего не стоит расстрелять нас, пока мы будем подниматься вверх.
— А разве вся эта атака на этот гроб не безумие? — не выдержал Крюгер и рассмеялся диким смехом. — А один идиот уже послал радиодонесение. Мол, завод взят и так далее.
— Это кто такой?
— Трибиг, кто же еще. Ведь среди нас есть взвод связи. Вот там, сидят в углу и посылают радиосообщения в штаб батальона.
— Я не знал, — произнес Штайнер и вновь направился к Трибигу. Тот в этот момент о чем-то препирался с Шульцем.
— Кто дал вам право указывать мне, что делать, а чего не делать? — кипятился он. — У нас есть приказ — занять завод. И этим все сказано.
Он поймал на себе взгляд Штайнера и тотчас умолк.
— А вы как думаете? — спросил Шульц у Штайнера. — Неужели и вы считаете, что нам по силам захватить завод?
— Почему же, очень даже по силам. Только дайте нам несколько тонн динамита и сотню бомбардировщиков, — произнес тот в ответ и повернулся к Трибигу: — Мы сейчас попробуем воспользоваться подъемником. Сначала мы вчетвером. Если нам повезет добраться до верхнего этажа, то я посигналю.
— А если нет? — спросил Трибиг.
— Что ж, тогда распорядитесь, чтобы нас похоронили за государственный счет.
С этими словами Штайнер направился к шахте подъемника, где его уже поджидали Шнуррбарт и Крюгер. Они стояли рядом с отверстием и, вытянув шеи, пытались рассмотреть, что там наверху.
— Кто еще с нами? — поинтересовался Крюгер.
— Мы четверо. Позовите Фабера.
Штайнер перекинул через шею ремень автомата, собрал у остальных солдат несколько ручных гранат и нащупал поручни. Те бойцы, что не стояли на посту возле окон, окружили шахту и, затаив дыхание, наблюдали за тем, как Штайнер начал медленно карабкаться вверх.
— Лейтенант говорит, чтобы ты не забыл про флаг! — крикнул кто-то из них ему в спину.
— Пусть он лучше поцелует меня в задницу, — парировал Штайнер и, приостановив движение, посмотрел вниз. Увидев, что Шнуррбарт последовал его примеру, потянулся к следующей перекладине. Он уже плохо понимал, где верх, где низ. Было темно, и он закрыл глаза, полагаясь исключительно на прикосновения холодного железа. Страха пока не было.
Предчувствуя недоброе, Штрански холодно поздоровался с Кизелем. Было по меньшей мере странным, что адъютант командира полка решил проведать его на командном посту.
— Присаживайтесь, — произнес Штрански, указывая на стул. — Чем я обязан чести видеть вас у себя? У вас есть известия от других батальонов?
— Нет, — коротко ответил Кизель. — Те известия, что доходят до нас, насколько противоречивы, что от них практически нет никакой пользы. Последние же донесения невозможно читать без содрогания. Мы пытаемся уклониться от боев, но русские вынуждают нас к ответным боевым действиям.
— А как же город?
Кизель пожал плечами:
— Думаю, его можно снять с повестки дня. Он для нас уже далеко не самое главное. У меня для вас есть приказ. Могу я воспользоваться вашей картой?
Когда Штрански разложил на столе тактическую карту, Кизель достал из кармана мундира карандаш и пустился в объяснения.
— Вы отступите сегодня утром в четыре утра вот к этой линии, — и он начертил ее карандашом. — Примерно в восьми километрах к северо-востоку отсюда, к западному концу большого тоннеля. Видите?
Штрански, вытянув шею, наклонился над картой и кивнул.
— Справа от вас будет третий, слева — второй батальон, — продолжал тем временем Кизель. — Как только вы займете эту позицию, полковник ждет вас у себя в штабе. Доведите этот приказ до сведения ваших рот. Кстати, чем сейчас занята вторая?
Штрански взял со стола листок бумаги.
— Последняя сводка поступила десять минут назад. Можете взглянуть, — и он протянул донесение Кизелю.
— Здание завода занято без потерь, — вслух прочитал тот. — Началась зачистка. Трибиг.
Адъютант одобрительно кивнул и положил листок на стол.
— Им больше не придется напрасно рисковать жизнями. Отправьте срочное радиосообщение. Мы должны по возможности сохранить наши силы. А какова ситуация у других рот?
— Еще более стабильная. Правда, они не могут вступить между собой в контакт. Слишком велики расстояния, чтобы их можно было прикрыть имеющимися людскими ресурсами. Тем более в ночных условиях.
— Вечная проблема. Огромные секторы, и слишком мало людей, чтобы их взять. Будь в нашем распоряжении хотя бы еще один батальон…
Он не договорил, потому что зазвонил телефон. Штрански взял трубку. После первых же слов невидимого собеседника лицо его приняло изумленное выражение. Затем он положил трубку.
— Звонил артиллерист, который ведет наблюдение за заводом при помощи прибора ночного видения. На его глазах с башни был только что снят красный флаг. Я даже не предполагал, что такое возможно.
— Что? — удивленно переспросил Кизель.
Штрански тотчас понял, что допустил промах, и сконфуженно усмехнулся.
— Да все, — уклончиво ответил он. — Я не предполагал, что Трибиг сумеет добраться до верха башни.
Кизель пристально посмотрел ему в глаза:
— А что заставляет вас думать, что это Трибиг?
