— Кто-нибудь из вас знает, как будет по-русски «подождите»? — спросил Штайнер.
Солдаты отрицательно качнули головами.
— Гляну, чего они там делают, — произнес Керн. Когда он открыл дверь, на пороге появились Шнуррбарт и Крюгер. Шнуррбарт уже успел все объяснить Крюгеру. Пруссак сразу направился к коммутатору, снял телефонную трубку и нажал кнопку над штекером. Поднеся микрофон к губам, он сказал:
— Да?
Напряженное выражение неожиданно исчезло с его лица. Свободной рукой он потянулся к заводной ручке, несколько раз энергично крутанул ее и произнес:
— Хорошо.
Когда он положил трубку на место, Штайнер спросил его:
— Ну, что там?
Крюгер широко улыбнулся:
— Смех, да и только. Какой-то болван-связист вздумал проверить линию.
Взводный с облегчением вздохнул:
— Да его расстрелять за это мало!
Дверь снова распахнулась, и в блиндаже появился Ансельм, втолкнув перед собой пленного русского офицера. Увидев кучу мертвых тел, пленный нервно сглотнул. Кадык заходил вверх-вниз над воротом рубахи. Белое от страха лицо русского сделалось еще бледнее. Он слегка покачивался из стороны в сторону. Солдаты невольно проследили за тем, куда был устремлен его взгляд. С одной из коек свисало мертвое тело. Из дыры в голове трупа на пол все еще стекала кровь, собравшаяся в большую лужу. Шнуррбарту почему-то захотелось сказать что-то неприличное.
— Как девственница после дефлорации, — наконец прокомментировал он.
— Какого черта это значит? — спросил Мааг.
— Что?
— Слово, которое ты только что произнес. Дефлорация, или как там еще.
Шнуррбарт оторвал взгляд от трупа на койке и усмехнулся:
— Это значит то, что происходит с девственницей, которая перестает быть девственницей. Для нее это хуже смерти.
Солдаты загоготали, и напряжение снялось само собой. Штайнер внимательно посмотрел на русского офицера и неожиданно спросил Крюгера:
— Тебе кто разрешал брать пленных?
— Можешь убить его в любое время, — огрызнулся пруссак.
Штайнер укоризненно покачал головой:
— Я передумал, но в будущем ты должен выполнять мои приказы, понял?
Крюгер обиженно замолчал.
— Пора убираться отсюда, — с нетерпением в голосе произнес Шнуррбарт. Ему неожиданно стало страшно. Этот страх особенно усилился при виде мертвых тел.
— Пять минут ничего не решат, — возразил Штайнер и спросил у Крюгера: — Карты какие-нибудь нашел?
— У меня были другие важные дела, — возмутился Крюгер.
— Тогда сходи прямо сейчас и поищи. Поскольку у нас в руках оказался русский командир, то у него в блиндаже должны быть карты этих позиций.
Крюгер вышел.
— Ты что задумал? — спросил Шнуррбарт.
— Сейчас узнаешь, — ответил Штайнер и жестом подозвал пленного: — Иди сюда!
Русский, все еще стоявший возле двери, поднял голову. Он не успел надеть гимнастерку, его рубашка была испачкана грязью. Штайнер задумчиво посмотрел на его лицо. Судя по всему, пленный не из тех, кто легко уступает давлению. Придется на него хорошенько нажать. Керн грубо толкнул его в спину и проревел:
— Ты что, глухой?
Штайнер заметил, что русский бросил на Керна ненавидящий взгляд, сжав кулаки.
— Подведи его ко мне! — приказал он. Керн дернул пленного за руку и подтащил к Штайнеру, сидевшему за столом напротив телефонного коммутатора.
— Вот наглый ублюдок! — свирепо произнес Керн. — Может, разбить ему морду?
— Позже, — ответил Штайнер. Тем временем солдаты освободили место в центре блиндажа, оттащив в сторону трупы, бесцеремонно сбросив их с коек. Несколько секунд он с трудом сдерживал позывы к рвоте. К счастью, в следующее мгновение открылась дверь, и в блиндаж вошел Крюгер с картами в руках. Он опустил их на коммутатор.
— Вот они! — произнес он.
Развернув карты, Штайнер принялся изучать их.
— Отлично, — улыбнулся он. — Мейер будет доволен.
Он принялся водить пальцем по линиям на карте. Она оказалась намного лучше той, что была у него. Линия фронта была отмечена красным карандашом. Участки фронта отдельных рот были аккуратно выведены, правда, без указания их номеров. Командный пункт батальона был обведен красным кружком. Штайнер также нашел объяснение тому, почему возник выступ в главной линии обороны немецких войск. Он повернулся к Шнуррбарту, заглядывавшему ему через плечо.
— Видишь? Перед нами находится гребень горы, и я готов спорить на что угодно — наша рота располагается именно там. Эта линия ведет сюда… — его палец уткнулся в место, отмеченное коричневой штриховкой. — Теперь мы хотя бы знаем, где находимся.
Не отрывая пальца от карты, Штайнер задумался. Было очевидно, что наилучший вариант — совершить попытку прорыва к своим прямо на выступе линии фронта. Это самый короткий и простой путь. Взводный повернулся к Крюгеру:
— Посмотрим, что мы можем сделать. То, что я задумал, во многом зависит от этого русского. Посмотри сюда! — Крюгер склонился над картой. — Вот здесь я хочу перейти линию фронта. Нужно только выяснить, какая русская рота занимает здесь позиции.
— Русская рота? — удивился Крюгер.
— Конечно. То, что находится по другую сторону позиций, меня не будет интересовать до тех пор, пока мы не доберемся туда.
Шнуррбарт вытащил изо рта курительную трубку.
— Но ведь она не отмечена на карте, верно?
Штайнер отрицательно покачал головой.
— Если бы номер был отмечен на ней, то я не стал бы спрашивать его у русского.
— Давай тогда узнаем этот номер, — произнес Крюгер и повернулся к пленному, который все это время внимательно вслушивался в их разговор. Когда Крюгер показал ему карту и о чем-то спросил, тот поджал губы и склонил голову набок.
— Хочешь изобразить из себя героя, — прокомментировал Штайнер. Русский офицер стоял перед ним без ремня. Когда взводный шагнул к нему, тот выпустил штаны, и они свалились на пол. Какое-то мгновение пленный смотрел на ухмыляющихся немцев. Его собственное лицо исказилось гримасой гнева. Когда он нагнулся, чтобы натянуть штаны, Штайнер ударил его по лицу с такой силой, что русский опрокинулся на спину.
— Это только начало! — свирепо предупредил взводный. — Разденьте его!
Солдаты удивленно посмотрели на него.
— Быстро! — прикрикнул на них Штайнер, и они безмолвно подчинились. Сопротивление пленника было быстро сломлено. Вскоре он лежал на полу голый, тяжело дыша от возмущения. Штайнер снова сел и холодно посмотрел на него.
— Поставьте его на ноги! — приказал он. Русский, как будто поняв его слова, без посторонней помощи поднялся на ноги. Без одежды он выглядел жалким и беззащитным. Из его носа и рта текла кровь. Он провел тыльной стороной ладони по лицу.
