— Ясно, — сказал Яр в мою макушку и поднялся со мной.
Устроил на диване, укрыл, заработав недовольное ворчание.
— Не спи сейчас!
Ходил, что-то хлопало и стукало негромко минут пять, я почти совсем опять отрубилась, но Яр вернулся, диван под его весом заскрипел и прогнулся.
Поднял меня, обхватив затылок, привалил к своему боку.
— Рот открой, — велел над ухом.
— Второй раз за один вечер? — фыркнула я сонно. — Ну и аппетиты у тебя.
— Рокс! — чуть добавил в голос нисколько не впечатлившей меня строгости. — Ешь давай.
Я послушалась. На вкус, похоже, оладьи со сметаной.
— Вкушно, — прошамкала с полным ртом. — Слушай, а когда вместе жить начнем, ты меня кормить не бросишь?
— Когда начнем?
— Уже передумал? — Я и сама не осознавала, с чего это подобное вывалилось из моего рта, но внезапно испугалась. Ответа его испугалась и той легкой насмешливости, что могла и почудиться, конечно.
— Я спросил, когда начнем. И кормить не брошу в любом случае. И готовить научу. А то помрешь еще, как в командировку уеду.
Телефон затрезвонил в его кармане, и Яр достал его и посмотрел на экран. Нахмурился и поставил мне на колени тарелку с оладьями.
— Доедай и ложись, — велел абсолютно другим, отстраненным тоном, не отвечая на звонок при мне.
Разлив кислоты в районе желудка тут же убил аппетит. Видать, баба звонит медведине, вон как нахмурился, и глаза забегали беспокойно, и на выход попер в темпе. Сколько раз я такое видела дома у Миргородского. Звонок от очередной его подстилки — и мигом выраженьице на харе крайне серьезное, весь из себя при срочном деле, не терпящем отлагательств, причем исключительно на ночь глядя и аж до утра. В единое мгновение ощущение уюта и внутреннего покоя испарилось, обращаясь привычным дерьмом.
— Не переживай, не помру, всегда найду, кто прокормит, — процедила едко, поднимаясь и избавляясь от тарелки, пристально глядя в широченную удаляющуюся спину.
Гризли даже не притормозил, будто и не заметил яда, щедро налитого в мои слова. Вылетел за дверь, через полминуты донесся звук его движка, что вскоре удалился и затих. А хер ли ты хотела, Роксана? Мужик жил до того, как ты ему на голову свалилась, у него кто-то был. У такого не может не быть. Тогда что это за фигня на постном масле у него со мной? Да ясно что — типа операция по спасению заблудшей души. Акт милосердия, бл*дь, ага. И так-то кое о чем мы с ним, может, и говорили, но вот тему закрытости отношений, которых по факту еще официально как бы и нет, ни разу не обсуждали. На самом деле, к кому бы он сейчас ни подался, медведина в своем праве. Впрочем, как и я. Выудив из сумки свой телефон, я набрала Длинного.
— Антох, не спишь?
— Нет. — У меня уже паранойя, или в его голосе какая-то настороженность?
— Один? Я тебя ни с кого не стащила?
— Бля, Рокси, будто это когда-то меня колыхало.
— Давай нажремся, а? Сил моих нет.
Глава 32
— Камнев, есть вариант порешать все твои вопросы прямо сейчас, — без всякого приветствия перешел к делу Каверин старший. — Ко мне тут люди серьезные неожиданно подскочили по другим вопросам. Отпадает даже необходимость вызывать их отдельно. Так что или подъезжай и выдернем Миргородского прямо сюда сейчас, или жди следующей возможности.
— Еду. Адрес.
Так… Настолько стремительного развития событий я слегка не ожидал. «Серьезным людям» не скажешь: «Приходите за оплатой чуть попозже». А оказываться у них в должниках — сильно дорого и ой как опасно. Значит, нужно срочно бабки достать. Только отъехал от двора и набрал Боева.
— Яр! К нам хочешь подвалить? — У этого, как всегда, на заднем плане гуй-гай, бабские визги и пьяный смех.
— Андрюха, как насчет купить у меня мою долю в фирме?
Подозрительно долго царило молчание, у Боева, похоже, хлопнула там дверь, пока он куда-то шел.
— Слышь, Камень, ты окончательно там *бнулся? Чё это еще за моросево? Тебя твоя погремушка накуриться уболтала, что…
— Я трезвый и в своем уме. Мне срочно нужна большая сумма.
— Во что эта зараза тебя втянула?
— Прекрати! Она ничего не сделала.
— Кроме того, что дорогу тебе перебежала, как, бл*дь, черная кошка, и на тебе опять целыми днями лица нет. Ты выдергиваешь наших лучших ребят следить за ней, ни хера никому, даже мне не объясняешь, а теперь надумал долю в бизнесе продать. Ни х*я, сука, не сделала! Не п*зди мне, Яр!
— Ты ответ на мой вопрос дашь, или мне лучше Кольке позвонить?
— Мозгам своим, в п*зде этой долбанутой оставленным, позвони!
— Боев, ответ. Сейчас.
— А просто попросить у друга бабок не судьба? — сорвался он уже на бешеный ор. — Или ты меня за друга не держишь уже? Сколько тебе нужно?
— Пока точно не знаю. Но немало.
— Ну вот определяйся и звони, говори куда подтянуться. Говорю же — весь как есть *банашка стал с этой девкой. Но лучше так, чем опять тебя с помоек вытягивать.
— Спасибо, друг.
***
— Камнев. Мент бывший, — кратко и по делу представил меня Каверин своим гостям, вальяжно развалившимся на мягких диванах в отдельном кабинете одного из лучших ресторанов города.
Мне называть имена двух сейчас вполне респектабельно выглядящих господ с тюремными тату на пальцах не надо было. С Бессоновым, авторитетом с погонялом Атеист, я даже лично был знаком, допрашивал, было дело.
— Чё, Камнев, земля круглая и не такая и большая? — ухмыльнулся он недобро, и мне пришло на ум, что ни черта тут путного не выйдет. — Когда-то ты меня щемил и мордой в пол укладывал, а теперь пришел на поклон.
— Я кланяться никому не буду. И в друзья не набиваюсь. За помощь готов заплатить сколько надо. На этом все.
Каверин зло зыркнул на меня с «так дела не ведут» видом. Но мне пох. Не помогут эти, сам буду разбираться уж как получится.
— Борзый и принципиальный он, — фыркнул Атеист. — И раньше такой был и остался. Не зря тебя Камнем кличут. Так что там у тебя с этой сироткой обиженной? Баба она твоя, или шкурный интерес к тому что за ней идет? Слышал я, девка она смазливая, но с придурью.
— Роксана — моя жена. На этом все вопросы о ней исчерпаны, — припечатал я с нажимом, глядя прямо в глаза собеседнику.
— Конкретный, да? — заржал второй авторитет. Если мне не изменяет память, его кличут Вано. — Да за яйца его девка прихватила, я это по рожам всегда сразу срисовываю.
— Цена вопроса! — не повышая голоса, я дал понять, что интересуюсь развитием беседы только в одном направлении.
