— Ну давай глянем на этого беспредельщика, сиротинок беззащитных обирающего. — Атеисту собственная шутка показалась, видно, дико смешной, и он долго ржал, продолжая, однако, сверлить меня пристальным и совсем не веселым взглядом, пока Каверин вызванивал Миргородского.
У недопапаши Рокс оказалось хорошее чутье на неприятности для его задницы. На встречу он прибыл не один. Целое стадо быков в шесть голов прихватил. Я расположился в уголке, не отсвечивая раньше времени, и, надо сказать, не без удовольствия наблюдал за цирковым действом, во время которого двое невозмутимых и ни разу не повысивших голос дрессировщиков превратили поначалу оравших дурниной и растопыривавших пальцы веером парнокопытных дебилов в чуть ли не пришепетывающих покладистых и согласных со всем блеющих козликов. На Миргородского аж смотреть было больно. Как же он вопил, корчился от жадности, торговался за каждую копейку, а потом и вовсе начал давить на жалость, чуть не плача рассказывая о том, что у него жена молодая да дите малое на руках. И Рокс он, оказывается, не выкинул и не обделил, а просто ответственно управляет ее деньгами и имуществом, а то сама она дура дурой, с плохими мальчиками дружит, все просадит-прогуляет. Ну да нашел кому о таком задвигать.
— У девахи муж вон есть об этом морочиться, — последовал ответ с кивком в мою сторону.
Миргородский пялился на меня с полминуты, очевидно только и заметив в общей суете.
— Ты ведь Камнев, да? — процедил он злобно. — Что, засранку эту оприходовал и решил, что через нее бабки мои подгребешь?
— А у тебя есть свои? — презрительно скривился я.
— Все они мои! — заорал жадный гад. — Мои! Я всю их паскудную семейку столько терпел, что все это заработал. Слушай, Камнев, давай договоримся, — резко сменил он тон на заискивающий, зыркнув подобострастно на спокойно наблюдающих за всем авторитетов. — Зачем нам беспокоить таких занятых и серьезных людей по мелочам. Готов оплатить их неудобства, а с тобой мы по-свойски поделимся. Мы же типа семья теперь.
— Ну ты и гнусь, — сплюнул я от отвращения и решил выйти. — Я снаружи подожду.
Сидел в тачке еще не меньше часа, пока наружу практически вынесла висящего тряпкой Миргородского его же подписка и следом вышел депутат.
— Поезжайте все оформляйте, пока тепленький, — велел он. — Парни знают куда, им не впервой туда в любое время суток народ отпрессованный возить.
— Что я должен?
— Потом озвучу. Мне все отдашь, я до адресатов доставлю. А то смотрю, туго у тебя с культурным общением в такой компании. Да и их ты нервируешь, им тоже почти взападло с ментом, пусть и бывшим, дела вести.
— Благодарю, — протянул я мужику руку, и он пожал ее, покачав, однако, головой.
— Хорошо, что такие, как ты, Камнев, еще не повымирали. Антоху моего только смотри больше не товарь. Учить — учи, раз мне некогда и слушать не хочет, но чтобы синяками больше не светил он у меня.
— От синяков у пацанов быстрее масла в голове добавляется, — хмыкнул я, заводя движок.
Еще через пару часов моя погремушка стала опять состоятельной девушкой. Пока дерганый, поднятый прямо из теплой постели нотариус заполнял документы, что, судя по его морде, ему действительно было делать не в новинку, Миргородский натурально рыдал, как истеричная баба, размазывая по морде слезы, слюни и кровь, я вытащил телефон и обнаружил там пару неотвеченных от младшего Каверина, один от ребят, что нашу с Рокс хату пасли, и от Боева три. Видно, звонили, когда шум да вопли основные были в ресторане, вот и не расслышал, да еще и музон там не тихий. Набрал Антона, но теперь он не ответил. Боев в такое время сто пудов если и не спит, то трахается. Сам перенаберет.
— Что там, парни? — спросил у охраны.
— Яр… тут такое дело, — промямлил Вадим Феофанов. — К твоему… хм-м… объекту парень подвалил, с которым она работает. Мы вышли, обозначились, но девушка сама к нему выскочила и в машину села. На нас еще и наехала.
— Где они? — зубы внезапно свело.
Голос Рокс, когда уходил… Мне уже было сильно не до того, но сейчас-то осознаю, что звучала… Погано, короче, звучала.
Вадим назвал адрес, и я понял, что поехали они к Каверину-младшему. Я же его… Не дай бог… И хорош с меня уже всякой бл*дской демократии для погремушки! Доходчиво объяснять пора, что все, беготня кончилась.
Поднявшись в лифте в новой высотке, я ткнул в звонок и так и держал с минуту. Чувствуя себя все более гадко, стал молотить в дверь, чуть не вынося. Внутри тишина. На звонки ни Рокс, ни мелкий засранец не отвечали. Спустился, отправил парней из сопровождения по домам, ощущая себя как оплеванным.
Ездил по городу, заводясь все больше, пока не свернул-таки в наш район. Притормозил перед круглосуточным ларьком и купил бутылку коньяка. Внутри огнем полыхало и одновременно будто замерзало. Смотрел пристально на бутылку, горько ухмыляясь. А ведь я собирался уже нам с тобой, отрава ты моя, шампанского домой в зубах притащить, отпраздновать, что ты у меня богатенький Буратино опять. Придурок, годы идут, а мозгов не прибавляется. Только кот из дома — мыши в пляс. Но как так-то? Ведь еще несколько часов назад, в машине все так охрененно было — слов не подобрать. Что опять в ее черепушке бомбануло? Сама же заговорила про «вместе жить». Струсила снова? У нас вообще есть шанс состояться, если ее после каждого раза так подхватывать старым дерьмом будет? Сколько я протяну эти вверх-вниз, макушкой об небо-мордой об землю? Сколько-сколько… Сколько надо, бля!
Удар, от которого подогнулись колени, обрушился на затылок. И прежде чем обернулся, еще один, вскользь по макушке, припечатав конец биты на ключице с влажным хрустом. В башке взорвалось от боли, рука как отсохла разом.
— Ну чё, дядя, п*здец тебе пришел! — Из темноты, улицы и поселившейся в моей голове, выступил ублюдочный карась Комар, торжествующе ухмыляясь и снова замахиваясь. — Я тебя, мудачина, сейчас за Рокси по асфальту размажу!
Позади него маячили толпой дружки тоже не с пустыми руками. Даже в таком состоянии засек блеск лезвия в чьей-то руке. Вот веселуха, с бандюганами только полюбовно разошелся, а под шпану малолетнюю попал.
Взревев и преодолевая муть, накрывающую сознание, я ломанулся на них.
Глава 33
— Никуда не дергайся, я за тобой сейчас подскочу, — без наводящих вопросов велел мне Длинный.
Да и о чем тут расспрашивать, ему ли меня не понять в таком. Вот только себя как понять? Что за буря в башке, а нутро будто режет кто и кислотой по свежим ранам прижигает? Это меня ревностью так шибает? Из-за гризли? Тогда, когда по здравому размышлению соображаю, что все на пустом месте? В моей голове ведь все. Но даже если и не так, люди, становясь парой, наверное, сначала как-то обсуждают степень личных свобод. Яр не обязан быть по умолчанию в курсе, что для меня абсолютное табу — наличие еще партнеров. Ни за что.
— А ничего, что он так-то еще и не знает, вместе мы по-настоящему или ты все еще вы*бываешься, Роксана? — пробормотала, уткнувшись почему-то пылающим лбом в оконное прохладное стекло, выглядывая Антоху. — К тому же он взрослый человек, у него работа есть. Дела всякие… Не как у этого… Ведь так? Я… — В горле пересохло, а глаза позорно заслезились. — я хочу, чтобы это были дела… Пожалуйста… Пусть это будут они.
